Бесчастных не попал в пустые ворота. И началось…
Иван вспомнил репортажи по телевизору – погром на Манежной площади, подожженные перевернутые машины…
– И как?
– Нормально. Яша, оказывается, очень быстро бегает, если это ему надо. Я еле за ним успевал. – И заметив удивление на лице Ивана, он продолжил: – Вань, а как ты хотел? Если толпа пошла, ее не остановить тонкой цепочкой культурных ментов. Сколько их там? Тогда было 50 тысяч. Нас в цепи может 300 человек. Поэтому если такое случится – не думай, беги. И постарайся не остаться один. Наш народ милиционеров не любит. На тебе форма, ее и видят в первую очередь. Кого—то обобрали на дороге, кто—то списал в архив заявление, даже не пошевелившись, а кто—то его и вовсе не принял. Ты будешь олицетворять собой именно этого милиционера, у каждого он свой. Не надо слушать приказы старых маразматиков, требующих стоять тут до конца. Они в штабном автобусе сидят, который если что уедет. А мы тут останемся. Лежать героями, блин.
– Каких таких приказов не слушать, товарищи офицеры? – Федоров, старший от группы информационного центра, явно был не рад такой роли. Теперь он ходил вдоль цепи, и срывал зло на всех подряд. Впрочем, своих программистов не трогал. Подошел он тихо и совершенно незаметно. – Где вы тут маразматиков увидели?
Однако Дима вовсе не испытывал какого—то почтения перед начальником программистов:
– Гена, ты туда шел? – он указал пальцем в направлении изначального движения Федорова. – Ну так иди, мы не задерживаем!
– Не многовато ли вы на себя берете, товарищ майор? – прошипел Федоров, начиная играть желваками.
– А вы, товарищ подполковник, напишите рапорт о моем недостойном поведении. Его обязательно рассмотрят, – сказал Кукушкин, делая особый акцент на слове «обязательно». Рассматривать такой рапорт будет начальник центра, а у него Федоров ходил далеко не в любимчиках.
– Да я вас обоих…
Впрочем, что именно собирался он сделать с ними обоими, никто так и не узнал. Пока Кукушкин, слегка наклонив голову, с улыбкой на лице, ждал, чем же закончится эта фраза, из—за ограждения кто—то не громко, но настойчиво и твердо сказал:
– Товарищи офицеры, разрешите прервать вашу интеллигентную беседу.
Все трое обернулись. Перед ними, в парадной советской военной форме, с несколькими орденами и россыпью медалей, в звании полковника, стоял пожилой старик с несколькими гвоздиками в руках. Петлицы с изображением танков выдавали его принадлежность к этому роду войск. Рядом с ним был еще один, тоже пожилой, но в каком—то странном обмундировании, хотя и знакомом; их сопровождала молодая девушка. Судя по их помятому виду, проход сквозь давку толпы к ограждению дался им не просто.
– Слушаем вас, товарищ полковник! – сказал Кукушкин бодрым голосом. Казалось, танкисту это немного польстило. Уже мягче, он сказал:
– Мы с моим другом Джоном хотели бы пройти к Вечному огню, почтить