было у отца два сына. Один – нормальный, а другой – с характером.
– Это точно. Ванька – с характером. С малых лет, помню, заводился с пол-оборота. Приведешь его в спортзал с нами в баскетбол играть, либо в футбол, он же мелюзга, силенок маловато, обвести нас не получается, так видно, что психует, но не сдается. Ну, ладно, давай, продолжай.
– Ну, в классе в седьмом, наверное, стали учителя на него жаловаться, что грубит, дерзит, ведет себя вызывающе. Стали нас с Катькой в школу вызывать.
– Подожди, Михалыч, – Егор опять перебил рассказчика, – да разве мы с тобой не знаем, как это бывает. Уж всегда в школе один- два учителя найдутся, которые ко всему подходят формально. Плевать им на конкретного пацана, они его при всех таким дураком выставят. И один ученик это стерпит, другой стерпит, а третий, как твой, начнет огрызаться, дерзить. А учитель тогда его еще больше подначивает. А ежели Ванька в какую одноклассницу влюбился? И вот перед всем классом, и перед ней особенно, такой учитель словесно издевается над ним, а пацан стоит как оплеванный, и сказать-то ничего не может – не сформировалась у него еще логика, и все, на что он способен – это только огрызнуться. Эх, даже жалко становится мальчонку.
– Да примерно так и было. И вот дальше конфликт с этими учителями все больше, не утихает значит. Пацан уже нас перестает слушаться, и Катька начала мне на мозги капать, что надо Ивана хоть на год, но перевести на индивидуальный график обучения. Стала она все узнавать, как это сделать. Оказалось, что не так это и просто – основания серьезные требуются. Ну и супруга моя ничего другого не придумала, как сделать справку с психбольницы.
– Это что, с нашей дурки, что ли?
– Ну да, с психушки этой. Она же у меня врач. Я, – говорит, – со всеми договорюсь. Я ей объясняю, что справка – справкой, но на парня там сразу карточку заведут и неизвестно, каким боком эта справка потом ему выйдет. Ну и на хрена ему такая биография на всю будущую жизнь?
– Ну а она-то что, не понимала, что ли? Вроде ж не дура у тебя она – Егору нравились сыновья Михалыча, и история с Иваном ему была небезразлична.
– Да ну ее на хрен, уперлась и твердит свое. – Там же, – говорит, – не укажут, что он псих. Напишут аккуратно, что мол имеются периодические отклонения, связанные с подростковым возрастом и необходим покой и этот самый индивидуальный график обучения. Плюнул я, сказал пусть делает как хочет. Перевела она его на этот индивидуальный график, посидел он год дома. Но особо то ничего не изменилось.
И вот уже последний класс, и стал я думать, что ежели Ивана в армию возьмут, да в часть плохую, с дедовщиной, то ничего хорошего с этого не будет. А с другой стороны, в хорошую часть отправить – так лучше и не придумать, поскольку в хорошей части ему может мозги на место поставят, дисциплине научат, порядку. А у меня кум – бывший полковник. Вот как-то вечером, пьем с ним коньячок, и начинаю я с ним этот разговор за Ваньку. Ну он же его знает, и знает, что парень неплохой –