к ним, и за папину храбрость. Мама не очень обрадовалась этому. Она заплакала и сказала папе, что теперь он у председателя и районного начальства будет как бы свой человек, а это в деревне не всем понравится. Папа успокоил ее и сказал, что он жил и будет жить честно, а кому это не нравится – их дело. Скоро нам привезли для выпечки хлеба первых два мешка муки, соль и дрожжи, трехлитровую банку с подсолнечным маслом. Папа смастерил одиннадцать круглых форм для хлеба, и мы с мамой начали выпекать для колхоза хлеб.
Первый раз в первый класс
А колхоз уже вовсю работал. Доили коров, папа как бригадир молоко принимал и отправлял на сепаратор. Каждое утро специально выделенная машина с вооруженным охранником ездила по всем окрестным деревням – Альметьево, Новая Амзя, Русская Амзя, забирала сливки во флягах и увозила на маслозавод в Селенгуш. Там делали масло, творог и отправляли в Чистополь. Всех собранных у людей птиц – уток, гусей, кур отвезли в чувашскую деревню Турдалуф, там есть озера, вот там и построили птицеферму. А все, кто смотрел за птицей (туда отправили и мою 14-летнюю сестру Асию) жили там же, в специально построенном общежитии. Всего там работали 37 человек из нашей деревни. Мама для всего колхоза дома пекла хлеб, я ей помогала – смазывала формы, растапливала печь. За день мы делали по две выпечки хлеба. И нам в день на двоих выписывали 5,5 трудодней – полтора на меня, остальные на маму. Папа молол муку, дробил зерно на корм скоту.
Первого сентября 1932 года я пошла в школу (24 июля мне исполнилось шесть лет). У меня был красивый ранец, который мне прислали из Джелалабада наши родственники, на мне было красивое платье, в косах – красная лента, голову я повязала шелковой косынкой. Школа была в бывшем байском доме, на первом этаже – детский сад, куда я отвела наших троих малышей, а классы – на втором этаже, куда я и поднялась. Там стояли большие столы, скамейки, за которыми сидели много детей, некоторые были совсем большими – по 10—12 лет. Дети стали смеяться, когда меня увидели, такую маленькую. Рассмеялась и учительница. Это была двоюродная сестра моей мамы Марфуга-апа, она приехала из Казани.
«Как тебя зовут?» – спросила она, не переставая улыбаться. «Вы что, меня не помните? – обиделась я. – Вы в прошлом году гостили у нас, у вас еще две девочки-двойняшки, и я с ними нянчилась, когда вы ходили по гостям. Я помню, как их зовут – Рева и Люция».
«Конечно, я тебя помню, ты же моя племянница, – сказала учительница. – Но дело в том, что тебе еще рано в школу. Вот сколько тебе лет?» Я ответила»: «6 лет». «Ну вот, ты еще совсем маленькая, иди домой». «Но я умею считать, писать и читать, меня папа научил», – продолжала я настаивать. «Нет, тебе еще рано», – сказала она и отвернулась к доске и что-то стала писать мелом.
Я вернулась домой вся в слезах. Папа как раз приехал с работы на обед. Он выслушал меня и даже не стал кушать, а сел на лошадь и поехал к директору