молодости не рисковали ко мне приблизиться, узнав о моём несчастье. Прибыл и Борелли со своими людьми и незаменимым заморским доктором. Гостей стало больше, чем на нашей пышной свадьбе, ещё так недавно проходившей здесь. Авторитет моего отца заслуживал всеобщего уважения. Все знали его как мужественного и ловкого воина, вкусившего с полна нектар побед, не ведовавшего поражений в боях с османами. И теперь моё сердце было ему открыто. Даже тень Эделины не возникала между нами. Всё нынче стало неважным перед тем, чтобы спасти Патрицию и отстоять честь нашего рода.
– Я сообщил Папе о своих намерениях, но ждать благословения из Рима не стану. Ещё не пришёл тот день, когда славный род Гриманни безнаказанно смогут попирать! – громогласно объявил Деметрио
– Брат мой, я пролью за тебя кровь до последней капли, если понадобится! – пафосно провозгласил Джованни, театрально обнимая Деметрио, прежде чем заметил моё приближение. – Разделяю твоё горе, Эрнесто, и скорблю о потерях.
В ответ я лишь кивнул, ничего не ответив.
– Над моим сыном долго издевались, они ответят за всё!
Его поддержала сотня воодушевлённых голосов:
– Они ответят по заслугам!..
Я заметил, что имя Патриции никто больше не упоминает, будто её и нет вовсе. С её отцом случился сердечный приступ, но люди от них прибыли в многочисленном составе, хорошо вооружённые. Все готовились к войне. Волнение и жажда крови витали в воздухе. Я даже не догадывался, сколько людей станет на нашу сторону, когда придёт беда.
Теперь я хорошо понимал, что двигало поступками отца, приведшими к разладу между нами, почему он так жестоко поступил с Эделиной и всеми остальными, сметая на своём пути все преграды, Деметрио не стоял перед ценой, не ведал стыда и страха, во имя и во благо процветания нашего рода.
Всё в жизни относительно, даже сама жизнь…
Вечером того же дня за большим ужином с принявшими сторону отца знатными людьми обсуждался план наступления. Крепость Романьези хорошо укреплена и может выстоять долгие месяцы при осадном положении, но никто не думал сейчас о цене. Подлость должна быть наказана. А голова графа украсит стены его же дворца в назидание всем, кто посмеет не уважать древние и славные фамилии.
– На этот раз я доберусь до его логова и никого не оставлю в живых! – Деметрио был полон решимости. Я понимал, что есть предыстория случившегося, но публично не мог задавать ему вопросов. Гости засиделись почти до утра, а мне нужно было набраться сил и как следует отдохнуть перед походом.
Вернуться в спальню тяжело. Горько лицезреть кровать, где ещё совсем недавно я упивался возлюбленной. Мысль о том, что кто-то другой сейчас прикасается к ней, сводила с ума.
«Погони за мной не было: враг знает, что я вернусь. Знает и готовится отразить нападение. Что же там всё-таки произошло? Деметрио молчит, и всегда окружён вассалами, словно избегает неугодных