домов и совершенно не видно при взгляде снизу. Иногда он спускался на крыши тех домов, что были пониже, но чаще карабкался или точнее взлетал вверх, туда, где кровли утопали в низких тучах. Если бы кто-нибудь в это время мог взглянуть ему в лицо, он бы наверняка решил, что человек этот то-ли спит, то-ли находится в глубокой задумчивости. Он шёл совершенно автоматически, погружённый в свои мысли, но при этом явно придерживался определённого направления. Между тем полил дождь, но человек не обратил на него никакого внимания, а вода целыми потоками стекала с его шляпы и, наверное, насквозь промочила одежду.
Внезапно он остановился и заморгал глазами, как бы не понимая, где он находится и что тут делает. Он стоял на площадке перед пирамидальным шпилем, который являлся вершиной самого громадного здания этого города. Это строение по праву называлось небоскрёбом. Несмотря на то, что до верхушки оставалось ещё далеко, с этой площадки на большинство домов можно было глядеть сверху вниз. Дождь шёл тоже где-то там внизу, а здесь дул порывистый, сбивающий с ног ветер, сразу прохвативший чёрного гиганта до костей. Впрочем, на это он тоже не обратил ни малейшего внимания. Человек тупо смотрел в прямоугольную стену облицованную мрамором.
В этом здании вообще всё было прямоугольным. Оно как бы состояло из нескольких параллелепипедов, поставленных друг на друга, за что его давно уже прозвали "Пирамида". При этом каждый верхний элемент был значительно уже и короче нижнего, и таким образом получалось несколько площадок.
Чаще всего они использовались, как смотровые и были обнесены парапетом. На нескольких нижних располагались рестораны. Но эта площадка была самой верхней и никак не использовалась. Здесь было слишком высоко даже для самых смелых, сюда не доходил ни один из лифтов, и вела только узенькая железная лесенка, лепившаяся к стене с которой неосторожного человека могло попросту сдуть порывом ветра.
Этажом ниже внутри за железной дверью была ещё одна такая же лесенка, ведущая на пыльный пустой чердак. А ещё ниже было всё – и шикарные, утопающие в кричащей роскоши офисы, и длинные-предлинные коридоры с многочисленными дверями, и зеркально-золотые лифты с маленькими, чёрненькими, одетыми, словно цирковые обезьянки лифтёрами внутри. Всё это было там, внизу, а здесь…
Как ни странно, именно здесь невероятная прихоть архитектора расположила скульптурную композицию, как бы стоящую на карнизе на метр выше обычного человеческого роста от пола площадки. Композиция эта, состоявшая из полутора десятков статуй и барельефов, протянулась по всему периметру и была сооружена с необыкновенным тщанием, выдававшим мастерство скульптора и безумие архитектора. Кого он хотел здесь удивить? Быть может птиц? Это оставалось загадкой, ведь снизу это произведение искусства было крайне плохо видно даже в самую хорошую оптику.
Лицо гиганта, плащ которого безжалостно трепал ветер, вдруг выразило недоумение и узнавание. Нет, он был здесь не впервые, но сейчас шёл машинально