Анна видела, как девушка сложила губы в презренной ухмылке так, будто ее мутит, когда взгляд девушки упал на руки старушки. Руки, которые растили детей и дарили им свое тепло. Руки, которые в свое время сделали все возможное, чтобы дети и внуки жили в достатке и мире, чтобы они имели все самое лучшее в этой жизни, то, что не могли позволить они себе. Руки, на которых видна каждая прожилочка, на которых пальцы были искривлены, а кожа огрубела раньше времени и покрылась глубокими морщинами от тяжелой работы. Но при этом оставались живыми и теплыми.
Автобус закрыл двери и тронулся с места. Но даже уже через закрытые отъезжающего автобуса, Анна все еще видела сердитый и недовольный взгляд девушки, как она уже в окне все также брезгливо разглядывала людей, идущих по тротуару.
– Нуу, – произнес неторопливо мужчина, выбывая Анну из раздумий. – Заболтались мы с Вами. Спасибо за помощь, пора идти. Он нежно похлопал Анну по руке и добавил, – Не грустите, все в нашей жизни проходяще, все наладится и будет хорошо.
Затем он взглянул Анне в глаза и улыбнулся. Но Анна заметила, что улыбка у ее собеседника была какой-то грустной, морщинки вокруг глаз уже не сложились в задорные лучики, а в самих глазах проблеснула невыносимая тоска.
Сердце Анны будто сжалось, как же ей хотелось хоть чем-то еще помочь этому пожилому человеку. Хоть как-то успокоить, но в ответ только тихо пробормотала, – Да. Как в притче про царя Соломона, помните? Надпись на его кольце? Все проходит.
Но не успела Анна договорить, как мужчина, прервав ее, перебил, – И это пройдет.
И улыбаясь посмотрел на Анну.
– А знаете, – продолжила она, – с Вами очень приятно общаться. Вы очень интересный и хороший человек. С Вами даже просто находиться радом очень уютно.
– Наверное, это потому что я просто все еще живой, – пошутил мужчина и они оба прыснули от смеха. Затем несколько секунд стояли молча и не сговариваясь, одновременно рассмеялись в голос.
– Нуу, мне уже пора. Спасибо за помощь, за внимание, за потраченное на меня время. Мне еще нужно будет зайти купить муки и молока. Моя старуха меня, наверное, уже потеряла. Наверное, уже места себе не находит, переживает.
Мужчина осторожно неторопливо встал со скамейки, немного размял затекшие ноги. Затем опять взглянул на Анну, но на этот раз уже как-то очень серьезно и на прощание произнес, – не отчаивайтесь, наша жизнь только в наших руках. Храни, Вас, Господь.
Анна молча смотрела ему в глаза и понимала, что ее собеседник прощается с ней, как со своей надеждой на что-то лучшее, навсегда. У нее защемило сердце. Уже вроде забытая непонятная тревога, а с ней волнение и страх стали закрадываться в душу. И потому, как этот дедушка на нее посмотрел на прощание и то, какие слова он произнес, она понимала, что он тоже чувствует, что надвигается что-то ужасное, от чего он уже спастись не сможет. Он знает, что он обречен. А у нее еще есть шанс. Ей придется бороться за себя, своих близких. За их жизни. Бороться. Но с чем?
Анна проводила пожилого мужчину долгим