историков Запада.
В то время как мы замечаем, что в начале VII столетия весь север Аравии кипел брожением и пограничные племена стремились нахлынуть на соседние великие державы, бывшие доселе с ними в близких отношениях, на южных окраинах великого полуострова история как бы расплывается в песке. А некогда и там существовали могущественные государства, противоставлявшие элементам севера, силившимся распространиться, непреоборимое сопротивление. Искони, насколько известно, между обеими родственными расами, населявшими Аравию, существовало глухое соперничество. Уже в Ветхом Завете отмечено глубокое различие между детьми измаилитов, беспокойными бедуинами севера, и более оседлыми, приобвыкшими издавна к государственному порядку людьми Саба, населявшими юг. Почти поперек всей страны лежит непроходимая граница, отделяющая обе народности, это великая, южная песчаная степь (именуемая ныне Роба’аль Хали). Если по северной границе ее протянуть к западу линию, то она достигает Аравийского залива на один градус приблизительно южнее Мекки. Черта эта обозначает раздел, хотя и не совсем точно, отодвигаемых часто границ того пространства, где кончается естественная, положенная природою перегородка. Библия ведет происхождение Саба от Иоктана (Кн. Бытия, Моисей 10, 29) и называет поэтому южных арабов Иоктанидами, а северных – Измаилитами. В частностях этнографические особенности не выступают совершенно ясно. Но в стране, заселенной измаилитами, находившейся издавна в связи с Сирией и Месопотамией, поселялись, например, по самой сути вещей, в большом количестве евреи, и потому первоначальная народность не могла остаться во всей чистоте благодаря разного рода примесям чуждых элементов. Поэтому в населении Саба, естественно, сохранился более чистым настоящий тип арабский. Ко времени наступления настоящей исторической эпохи происходило, конечно, наоборот: измаилиты поэтому чувствуют и по сие время, что они именно истые представители арабской культуры, но древнейшие следы истории указывают в действительности на то, что задолго до измаилитов иоктаниды достигли уже достойного внимания культурного развития. До самых позднейших времен сведения о королеве Саба, из Священного писания и еще несколько в подобном роде мелких мест, так же как и некоторые указания греческих и римских историков и географов, описывавших народы и страны «счастливой Аравии», бросали лишь слабый свет на существовавшие там порядки; несколько прояснились взгляды историков благодаря исследованиям европейских путешественников, хотя изредка и с большой опасностью начавших проникать вглубь страны с конца XVIII столетия. Они оставили нам описания величественных развалин, древних храмов и дворцов, которые далеко кругом покрывали страну и свидетельствовали о давно минувшем великолепии. Но только теперь, лет сорок тому назад, постепенно удалось дешифрировать малопонятные письмена, высеченные на памятниках, которые там и сям найдены были в целости на развалинах. В большинстве