я сразу понял, что он ждет именно меня. Высокий, с лицом скрытым тенью, в ощетинившихся сверкающими шипами доспехах, он протянул ко мне свой изогнутый на восточный манер меч и глухо, но раскатисто произнес:
– Пройдет время, и пустыни снова станут морями… Вот твоя награда!
И широким взмахом клинка он снес мою голову. Она весело покатилась по булыжной мостовой, звеня надетым на нее шлемом…
* * *
С криком Владимир Николаевич Перов вскочил с кровати, нечаянно двинув локтем жену. От резкого вскакивания в глазах у него потемнело и запрыгали озорные искорки. Шатаясь и держась за сердце, он проковылял на кухню. Проглотил там две таблетки валерианки, запил бутылкой кефира и как будто несколько успокоился. Глубоко, полной грудью, вздохнув, Владимир Николаевич взял с холодильника «Аргументы и факты» и занялся кроссвордом. Спать сегодня он все равно уже не будет.
– Что, опять кошмары мучают? Господи, да сколько можно, да сходи ты уже к врачу. Пусть назначат тебе какую-нибудь психотерапию, – протяжно запричитала заспанная супруга, вваливаясь на кухню.
– Иди спи, – буркнул Владимир Николаевич, вписывая в клеточки слово «коммуникация».
– Ну и черт с тобой. Мучайся со своими кошмарами. Скоро в психушку загремишь, чокнутый!
Шаркая тапками, заспанная супруга удалилась в спальню, и еще минут пять оттуда слышны были проклятия в адрес психов, которые не хотят лечить себе нервы, отравляя жизнь себе и окружающим. Владимир Николаевич потаращился какое-то время в газетные фотографии, пририсовал Жириновскому рога и ослиные уши, потом отправился в спальню.
Кошмары этой ночью больше не приходили.
* * *
Жена разбудила его в семь. Сама она, по своему обыкновению, уже вовсю носилась по квартире под ритмичный грохот из телевизора и занималась сотней дел сразу: жарила яичницу, гладила трусы и болтала, зажав телефонную трубку между костлявым плечом и ухом, с одной из своих подруг. «Жаворонок паршивый», – зло подумал невыспавшийся Владимир Николаевич, отправляясь в ванную.
За завтраком, под бодренькую болтовню жены, он в очередной раз с вялой обреченностью отметил, что их семилетний брак был роковой ошибкой с его стороны. Подумать только! И что хорошего он мог найти в этом суетливом самовлюбленном создании, не желавшем замечать самых очевидных вещей…
Подобные мысли регулярно возникали в его голове на протяжении вот уже лет пяти. Что ж, пять лет – срок более чем достаточный, чтобы сойти с ума, и Владимир Николаевич Перов последнее время действительно чувствовал себя странновато. Особенно эти ночные кошмары, что начались около двух лет назад. Самое обидное было то, что самих кошмарных снов Владимир Николаевич абсолютно не помнил. Раза три-четыре в неделю он вскакивал среди ночи в ледяном страхе и потом долго не мог успокоиться, шатаясь по комнате и тщетно пытаясь понять, чем же именно он напуган. Физически Владимир Николаевич Перов, сорокадвухлетний инженер, был здоров абсолютно – обследование в поликлинике по месту жительства