требованиям из-за большой сопротивляемости своего живота. Бросок на двадцать футов.
– Раффи, оставь их в покое! – крикнул Брюс.
К следующей попытке Раффи уже разогрелся, но взял слишком высоко. Дальность полета – тридцать футов. Журналист пролетел через весь зал и приземлился на лужайке у входа, все еще сжимая в руке стакан.
– Беги, идиот! – предостерег Брюс третьего недотепу, но того словно парализовало.
На этот раз Раффи превзошел себя. Он ухватил «снаряд» поудобнее – за шиворот и ремень брюк – и размахнулся со всей силы. Должно быть, он осознавал, что это его лучший бросок, потому что сопроводил попытку торжествующим криком «Гонор-р-р-рея!»
Позже Брюс успокоил американцев. Те пришли в себя и, осознав, что им оказана великая честь быть причастными к установлению рекорда в метании, принялись мерить шагами дальность полетов. Проникнувшись к Раффи почти собственническим чувством, они целый вечер угощали его пивом и хвастались каждому новому посетителю. Один из американцев – тот, которого швырнули последним и дальше всех, – захотел написать статью о Раффи и сопроводить ее фотографиями. К концу вечера он вдохновенно разглагольствовал о том, что нужно включить метание людей в программу Олимпийских игр.
Раффи со скромной признательностью принимал и похвалу, и пиво. Один из американцев даже предложил метнуть его еще раз, однако сержант-майор отказался – мол, он никогда не метает одного человека дважды. Короче говоря, вечер удался.
В общем, несмотря на отдельные досадные недоразумения, Раффи обладал крепчайшим телом и вполне здоровым духом и потому был симпатичен Брюсу.
Вот и сейчас, когда Раффи предложил сыграть в карты, Керри не смог удержаться от улыбки.
– Сейчас есть дело. Как-нибудь в другой раз.
– Садитесь, босс, – повторил Раффи, и Брюс, скорчив покорную гримасу, опустился на стул напротив.
– Сколько поставите? – спросил Раффи, подаваясь вперед.
– Un mille. – Брюс достал банкноту в тысячу франков. – Вот проиграю – и пойдем.
– Спешки нет, – успокоил Раффи, выкладывая три карты рубашкой вверх. – У нас целый день. Славный христианский монарх где-то здесь. Отгадайте где – и mille ваша.
– В середине, – прошептал стоящий за спиной Брюса солдат. – Вон он.
– Не обращайте внимания на этого безумного араба. Он с утра уже пять тысяч проиграл, – заметил сержант-майор.
Брюс перевернул правую карту.
– Не повезло, – позлорадствовал Раффи. – Вам досталась дама червей – дама сердца. – Он взял банкноту и засунул ее в нагрудный карман. – Она уж постарается вас провести, эта сладколицая сучка. – Улыбаясь, он перевернул среднюю карту – валета пик с хитрыми глазами и изящно подкрученными усиками. – Вот, спала с валетом прямо под носом у короля. – Он перевернул третью карту. – А сонный старикан смотрит совсем не туда.
При виде карт Брюса замутило. Все сошлось; только дама его сердца не обладала