Дживс и скользкий тип. Тысяча благодарностей, Дживс. Тетки – не джентльмены (сборник)
требующий объяснения.
– Что это значит, Вустер?
– Что значит – что, Эглстоун? Выражайтесь яснее.
– Что это была за особа, черт подери?
– Вы что, не слышали? Моя невеста.
– То есть вы в самом деле с ней помолвлены?
– Совершенно верно.
– А кто она?
– Она играет Царицу Фей в пантомимах. Не в Лондоне, по причине зависти в высших сферах, но о ней высокого мнения в Лидсе, Уигане, Халле и Хаддерсфилде. В газете «Халл дейли ньюс» о ней написали, что она «талантливая цыпочка».
Эглстоун помолчал, очевидно, обдумывая последнее сообщение, а затем, совершенно не стесняясь, как это теперь модно у молодых романистов, прямо и откровенно заявил:
– Она похожа на гиппопотама.
Я мысленно прикинул.
– Да, сходство есть. Наверно, от фей требуется некоторая мясистость, если они дорожат любовью народа в таких городах, как Лидс и Хаддерсфилд. Северный зритель хочет за свои деньги получить побольше.
– И от нее исходит какой-то жуткий запах, не припомню сейчас, что это.
– Пачули. Да, я тоже заметил.
Он опять задумался.
– Не могу себе представить вас помолвленным с нею.
– А я могу.
– Так это официально?
– Вполне.
– Это будет замечательной новостью для Гонории.
Я не понял.
– Для Гонории?
– Да. Она вздохнет с огромным облегчением. Она, бедняжка, очень о вас беспокоилась. Я из-за этого и пришел к вам, чтобы сообщить вам, что она не может быть вашей. Она выходит замуж за меня.
Я оторопело заморгал. Первая моя мысль была, что он, несмотря на ранний час, находится под воздействием алкоголя.
– Но я получил известие из надежного источника, что это дело расстроилось.
– Расстроилось было, а потом снова сладилось. Мы помирились.
– Надо же. Вот это да.
– И она не решалась пойти и сообщить вам сама. Сказала, что не в силах видеть немую муку в вашем взоре. Когда я скажу ей, что вы обручились, она от радости пустится плясать по всему Вест-Энду, и не только потому, что не погубила вашу жизнь, но еще и ясно представив себе, какого несчастья ей удалось избежать. Подумать только, ведь она могла выйти за вас! В голове не укладывается. Ну, я пошел сообщить ей хорошую новость, – заключил он, и мы простились.
А через минуту снова зазвонил звонок. Открываю дверь, а у порога снова стоит он.
– Как, вы говорили, ее зовут?
– Зовут? Кого?
– Вашу невесту.
– Трикси Уотербери.
– Боже милосердный! – воскликнул он, повернулся и ушел. А я снова погрузился в сладкие грезы, которые он прервал своим приходом.
Было такое время, когда, если бы ко мне кто-то пришел и сказал: «Мистер Вустер, меня подрядила одна солидная издательская фирма написать вашу биографию, и мне нужны какие-нибудь интимные подробности, которых, кроме как у вас, нигде не раздобыть. Оглядываясь назад, какой момент вы считаете верхом вашей жизненной