губами.
– Если уж начистоту, то мне следовало бы стать куда более знаменитой, но это история для моих мемуаров. – В бледно-серых глазах ее засветились озорные огоньки. – Наш ансамбль «Серебряная пятерка», разумеется, был назван в честь меня. Мы выступали с 1951 по 1956 год. Сама я пела до 1980 года. Едва не добилась собственного шоу на телевидении. В 1971 году я пять недель была ведущей певицей у «Сэндс»[17] в Лас-Вегасе. После этого – чертовы круизы на лайнерах, скучные до смерти. Но в те дни меня называли британской Конни Фрэнсис[18]. А теперь я очутилась вот здесь, став знаменитостью деревенского дома престарелых Боувел. Хрюшка Лулу не может таким похвастаться. Или я не права?
Мэтти уже хотела рассказать Рэни о дедушке Джо, но потом решила, что так будет неправильно. К тому же чувство утраты сегодня было настолько свежо в памяти, что женщина боялась, что не подберет подходящих слов. Вместо этого Мэтти с интересом смотрела на Рэни Сильвер, стараясь представить ее красивой черноволосой певицей, которая вела свой ансамбль к славе и успеху, по праву им принадлежащим. Много лет назад она похитила сердце ее дедушки.
Одно было несомненным: Рэни не утратила способности покорять зал. Она выделялась на фоне других пожилых людей. Ее чуть вульгарная прямолинейность совсем не вязалась с ее возрастом. Когда джентльмен, которому, судя по всему, было под девяносто, шаркающей походкой подковылял к Рэни и предложил провести ее к столу с закусками, та гневно ему отказала.
– Гуляй себе, Стэн Масси. В последний раз, когда я приняла твою руку, ты меня облапал. Только не надо возражать. У меня было три мужа. Последний, когда попробовал провернуть такое, отделался разбитым носом!
Пенсионер поспешил ретироваться. Из стоящей вблизи группки застенчивого вида пожилых леди донесся приглушенный смешок. Мэтти заприметила их раньше, когда эти старушки следовали за Рэни, расхаживающей по амбару, но при этом всегда держались на небольшом расстоянии. Было видно, что они ловят каждое произнесенное ею слово.
– Пожалуйста, я не хочу отрывать вас от ваших подруг, – сказала Мэтти, вдруг решив, что злоупотребляет вниманием знаменитости Боувела.
– От кого? От этих? Они мне не подруги, девушка, – насмешливо произнесла Рэни, придвинувшись к Мэтти, но при этом не понизив голос, чтобы другие леди могли ее расслышать. – Я называю их тремя гарпиями. Меня при виде их аж трясет от злости.
– Вам здесь нравится? – спросила Мэтти.
Вопрос слетел с ее губ прежде, чем она успела хорошенько подумать. Рэни казалась здесь не к месту, пусть даже она правит, как выражаются, курятником. В ее голове крутились слова дедушки Джо насчет домов престарелых: «Это просто красиво оформленная тюрьма для пожилых ворчунов. Я никогда не позволю загнать меня туда…»
– Не могу жаловаться. Персонал – нормальный, еда никого еще не убила… – Она бросила косой взгляд на Мэтти и издала подчеркнуто тяжелый вздох. – Жаль только, что у меня нет семьи и некому навещать.
– Вообще никакой семьи?
– Я не говорю,