к Темзе, где лодочники у причалов ожидали пассажиров и привычно выкрикивали: «Эй, кому на восток?» или «Кому на запад?» Мнимый госпитальер нанял лодку и велел переправить их туда, где обычно селятся прибывшие на турнир рыцари со своими домочадцами.
– Ну, тогда вам надо в Сити, – не раздумывая, отозвался лодочник. – Там кого только нет. Правда, и разыскать нужного человека не так-то просто.
То, что этот малый был прав, Артур с Рисом поняли, когда оказались среди шумных, полных гомона улочек Сити. Город был наводнен не только приезжими, но и торговцами, солдатами, шлюхами, мастеровыми – короче, всеми, кто мог извлечь выгоду от такого скопления народа. И пока приятели пробирались в толчее, они несколько раз теряли друг друга, а Рису даже пришлось взять Гро на руки, чтобы маленького пса не задавили в толпе. Потом к Артуру пристал какой-то подвыпивший рыцарь; он тыкал пальцем в его грудь с белым крестом и все твердил, что тоже бывал в Святой земле, где был ранен и где его вылечили братья ордена Святого Иоанна. При этом рыцарю непременно хотелось угостить госпитальера, он был неимоверно навязчив, и в итоге Артур просто усадил его в какую-то бочку с водой и поспешил скрыться, пока тот, громко кряхтя, выбирался из нее.
Риса все это забавляло. Он с интересом рассматривал незнакомый город, отметил, что большинство зданий тут были каменными в отличие от привычных ему деревянных каркасных домов под тростниковыми крышами. Артур пояснил: в многолюдном Лондоне столь часто случались пожары, во время которых выгорала половина Сити, что жителям велели строиться из более огнестойкого материала, причем снижали налог для тех, кто селился в каменных строениях. А так как лондонцы весьма богаты, то многие и впрямь предпочли строить более прочные каменные дома – и престижно, и выгодно. Да и вообще, лондонцы, получившие от нормандских королей столько свобод и привилегий, вели себя более независимо, чем жители иных городов, и на прибывших из глуши рыцарей с их домочадцами смотрели едва ли не с насмешкой. Но при этом не забывали приветливо завлекать гостей то в оружейную лавку, то в кабачок, то посмотреть уже готовую на продажу одежду, самую модную, с замысловатыми фестонами[16], шелковистой шнуровкой, а то и с тесьмой из блестящей константинопольской парчи – не чета тем грубым домотканым туникам, какие производились в сельских поместьях.
Бродя в этом кипучем людском водовороте, Артур все время поглядывал по сторонам. Но его привлекали не мастерские оружейников или шорные лавки, а люди, вернее женщины. Вдруг одна из них окажется его саксонкой? И он задерживал взгляд на силуэтах закутанных в легкие вуали девушек, разглядывал модниц у торговых лавок, бросал взоры на личики выглядывавших из окошек красавиц. А так как Артур с его горделивой осанкой, красивым лицом, да еще облаченный в необычную для здешних мест черную тунику с большим белым крестом, тоже привлекал внимание дам, то его