Гуго Бигод мог вмешаться и заново обработать архиепископа. К тому же он решил взять в союзники новоявленного графа Линкольнского Гилберта де Ганта, и они вместе насели на сразу поникшего Теобальда. И пока они не поколебали хрупкое решение его преосвещенства, Эдгар решил отвлечь хотя бы молодого Гилберта. Как? Барон подумал о Милдрэд. Пусть Гилберт де Гант недавно женился, но он по-прежнему с тоской поглядывает на гронвудскую леди. И Эдгар незаметно отправил к дочери пажа с сообщением.
Когда посланец негромко сообщил девушке о просьбе отца, та оживилась. Ей уже надоело обсуждать рисунки вышивок с женщинами графа, и она с удовольствием переменила тему, предложив позвать лорда Гилберта, дабы он усладил музыкой их слух. Разве милые дамы не знают, что Гилберт де Гант поет не хуже прославленных трубадуров с юга? Конечно, он женатый мужчина, но разве этот повод, чтобы забыть куртуазные манеры и не явиться на зов леди?
В итоге, пока Гуго еще рассуждал о непримиримости к Церкви короля, а преданный Стефану Вильям Ипрский шумел, что не Гуго быть в споре третейским судьей, Гилберт неожиданно покинул стол совета и направился туда, где сидели дамы. Причем малышка Кло тут же побежала в верхние покои и принесла псалтерион[35].
На улыбающуюся ему Милдрэд Гилберт смотрел почти с обожанием и по ее просьбе спел для дам длинную балладу о несчастной любви, потом веселую песню в духе пастушеских пасторалей. К ним подошли иные молодые люди, и в итоге решительная Амиция предложила устроить танцы, раз уж есть и музыка, и столько свободных кавалеров. Графиня Гундрада сказала:
– Пусть музыканты сыграют нам что-нибудь почтенное, в духе поста. Церемонную паванну, например.
Гуго Бигод не сразу заметил, какое оживление возникло в зале. Только когда музыка стала мешать спорщикам, он оглянулся на дальний конец, нахмурил было свои светлые брови, но, поразмыслив, решил, что так даже к лучшему. По крайней мере, барон Эдгар перестанет шептаться с Теобальдом, а Вильям Ипрский прекратит орать о правомочности решений короля.
– Наши леди решили проблему переговоров лучше нас, – довольно дружелюбно заметил Бигод и, выйдя из-за стола, отправился туда, где среди света факелов и огромных каминов сходились и расходились в танце дамы и кавалеры.
Графиня Гундрада сразу поднялась и подала супругу руку. Она любила своего худого лысого мужа, и супруги улыбались, кружа в паре среди иных танцующих, пока граф не перешел к одной из придворных дам графини. Потом он танцевал, обводя вокруг себя малышку Кло – вот уж отрада отца, живая, резвая и на его любящий взгляд очень хорошенькая. А как красиво идет об руку с Бедфордом его средняя дочь Амиция! Даже одиннадцатилетний Роджер примкнул к парам в паванне и умело раскланялся с мачехой, а вот уже смущенно улыбается, делая оборот ладонь в ладонь с дочкой Эдгара. Эти саксы растят своих дочерей такими свободными и своенравными – вон как смело смотрит эта красотка, как дерзко вскинула свой хорошенький носик, когда перед ней изогнулся в положенном поклоне Гилберт де Гант. И такая