где укрыла его. И теперь, даже с помощью твоих пытошников, ты ничего не сможешь добиться от нее. Бедная Дуода. Она была такой преданной… Да пребудет душа ее в мире.
– Ты еще поплачь над ней! – воскликнул молодой граф с издевкой. Его красивое лицо побелело от гнева. – Я знал, что ты фурия, шлюха и обманщица. Но ты еще и убийца!
– Да. Но я еще и твоя жена перед Богом и людьми. Опозорь меня прилюдно – пятно ляжет и на твой род.
Граф подался вперед, словно хотел накинуться на нее, но сдержался.
– Будь проклят тот день и час, когда я взял тебя в жены, Матильда!
– Аминь. Воистину все демоны хохотали в аду, когда мы обменялись обетами перед алтарем. Однако напомню, что не я заставляла тебя бегать по притонам, не я требовала, чтобы ты пренебрегал мной, был груб и жесток, пока я не нашла утешения в объятиях другого.
– И об этом скоро все узнают! – осклабился граф. – Вот эта, – он ткнул пальцем в сторону забившейся в угол фрейлины, – она моя свидетельница, которая подтвердит, что ты тайно родила ублюдка. И как бы она ни была верна тебе, она быстро заговорит, когда ее начнут рвать раскаленными щипцами. Или ты поспешишь зарезать и ее?
От ужаса Ивета начала икать. Глаза ее стали полубезумными. Матильда наконец удостоила ее взглядом.
– Поди-ка, девочка, вон. Мне надо еще кое-что сказать супругу. И ничего не бойся.
Едва за фрейлиной закрылась дверь, императрица резко повернулась к мужу.
– А теперь выслушай меня, Джеффри Анжуйский! Вы можете ославить меня на весь свет, можете дойти до самого Папы и потребовать развода, но ничего, кроме бесчестья и провозглашения себя рогоносцем, не добьетесь. И если вы станете кричать, что я родила бастарда, – я буду это отрицать. Вы разгласите мою измену – я поведаю всем, как вы обходились со мной. А ведь вы взяли в жены не просто женщину, чтобы ею помыкать. Я – единственная дочь и наследница короля Генриха Боклерка[2], моим приданым является богатейшее герцогство Нормандское и королевство Англия. Откажетесь ли вы от них ради сомнительной славы рогоносца? Не лгите самому себе, Джеффри. Я ваша законная жена и таковой останусь – видит Бог! Вы же будете молчать обо всем, что произошло в этой обители. Даже сами проследите, чтобы никто не приставал с расспросами к Ивете.
Юный граф Джеффри с усталым видом опустился на выступ стены, провел по лицу ладонью.
– Как мы сможем дальше жить вместе, Матильда?
– Как и ранее. И теперь, когда вы убедились, что я не бесплодна, надеюсь, мы еще сумеем зачать целую дюжину сыновей. Можете даже передать им в наследство ваше нелепое прозвище – planta genista, и пусть они зовутся Плантагенеты в честь веточки дрока, какой вы так любите украшать свой шлем на турнирах. А теперь, супруг мой, помогите мне уложить Дуоду на кровать. Она все же хорошего нормандского рода, была предана мне и не заслуживает, чтобы мы оставили ее, как собаку, на полу в луже собственной крови.
Вдвоем они подняли мертвую женщину, устроили на ложе. Матильда сама закрыла ей глаза, сложила руки на груди, поцеловала в лоб. Джеффри какое-то время смотрел на жену, потом