спрашивал, зачем ножовка? – словно невзначай спросил Гейзер.
– Да, – ответил очкарик. – Я сказал, что острие лопаты постоянно загибается, решил его отпилить.
– И Шер поверил? – удивился Джордж. – Знаешь, сделать это с лопатой почти нереально. Лучше отломать.
– Не знаю, поверил он или нет. Но дал ножовку. Что нам и требовалось. Не так ли?
Летом ночи короткие, а золотая конская нога имеет свойство заканчиваться. Металлический скрежет прервался, когда на небосклоне показалось красное солнце.
– Часа три пилили, – заметил Гейзер.
Друзья заделали место отпила мокрой глиной (из косогора торчало продолжение ноги в три сантиметра длиной), взяли пакет с опилками и собственно копыто и потихоньку направились к лагерю. Светоч осторожно выглянул из-за деревьев, оглядел досыпающую последний часик поляну с палатками. И прошептал:
– Все дрыхнут. Вперед, – скомандовал он и сделал два шага к лагерю. На интуиции, не уловив за собой шагов френда, обернулся. Недоуменно вскинул брови: – Георгий? Ты где?..
Не одному тебе внезапно исчезать, ботаник! А тишина нам не отвечает, как известно. Очкарик поспешно шагнул назад, тиская пакет с золотыми опилками и ножовку.
– Ау, Георгий!
Из-за ближайшего куста раздалось пуканье и голос Джорджа:
– Ну чего орешь? Погоди минутку.
Светоч чуть прогнулся в сторону, увидел голову присевшего Гейзера:
– Посмотри лопушок, я поблизости все вырвал, – попросил лучший френд.
– В таких делах я не помощник, – отказался очкарик. – Увидимся.
Он повернулся и отошел к лагерю.
– Эй! А если я больной попрошу стакан воды? Тоже не подашь?! – возмутился Джордж.
– Сравнил, – донеслось с тропки. – Воду для болящего и анус засранца.
– Заметь, богатого засранца, – проворчал Гейзер и поднялся, осматриваясь в поисках лопушка.
Палатка профессора была такой высокой, что позволяла стоять в полный рост. Если гость желал постоять или не смел сесть, к примеру. Сам хозяин палатки обычно сидел, поджав по-турецки ноги. Этим утром тоже. Шер пристроил зад на подушечку-думку и вносил записи в «Полевой журнал». Тетрадь покоилась на планшете, а планшет на скрещенных коленях ученого. Снаружи послышался робкий голос:
– Виталий Степаныч, вы дома?
– Заходи, Михаил.
В палатку пролез Светоч. Не сел, а с порога подал ножовку:
– Возвращаю.
Профессор взял инструмент и положил его рядом с собой.
– Виталий Степаныч… – начал, помявшись, Светоч. – Студенты… они хотят домой… Ну измотали полевые условия! Это я с вами не первый год, а ребята… с непривычки.
Взрослый ботаник молча смотрел на юного ботаника.
– В общем, ребята готовы ударно поработать сегодня, во имя Науки. Сделав тройную норму. Чтобы с чистой совестью укатить домой не позднее, чем послезавтра. Вот как-то так…
Повисла тягостная пауза.
Профессор не мигая смотрел на студента. В глазах