еще, – предложила Дикси.
Я улыбнулась.
– Нет, все в порядке. Сейчас буду!
Я подошла к бару, заказала у Чака еще стакан апельсинового сока. Не знаю, чем его так привлекала работа бармена в собственном же кафе – служащих здесь хватало. Но мне это даже нравилось. Чак не зазнается, работает наравне со всеми… и да, у него чудесная мальчишеская улыбка.
Дикси права. Я должна дать ему шанс – не всегда же думать о призраках, пора подумать и о живых.
– Чак, не хочешь пригласить меня вечером на свидание? – Я решила не юлить и не ходить вокруг да около – тем более, что симпатия Чака ко мне действительно была видна невооруженным взглядом.
Вот только момент я выбрала неверный – он как раз наливал мне сок. На лице Чака появилось изумление, рука дрогнула, и большая часть апельсинового сока пролилась мимо стакана.
– Ох, прости.
– Ничего страшного, – Чак улыбался, растерянно моргая. Поспешно вытер лужицу и подал мне полный стакан. – Ты правда хочешь, чтобы я пригласил тебя на свидание?
Я рассмеялась.
– Нет, меня загипнотизировали, и я против своей воли сама тебе это только что предложила.
Чак спрятал смущение за широкой улыбкой.
– Тогда… Розали, ты не пойдешь сегодня со мной на свидание?
– Надо подумать… – ехидно прищурилась я. – Шучу, конечно. Пойду. Во сколько и где встречаемся?
– Я заеду за тобой, ладно? Часов в восемь. На окраине Ант-Лейка есть хороший рыбный ресторанчик, не знаю, успела ли ты там побывать.
– Нет, не была. И я люблю рыбу. – Я ослепительно улыбнулась Чаку и прошла к своему столику.
Дикси подалась ко мне и сказала, едва сдерживая смех:
– Кажется, я видела, как он покраснел. Боже, ты бы видела взгляд, которым он тебя провожал! Как думаешь, может, пока он в таком хорошем настроении, мне стоит попросить прибавку к зарплате?
Я на мгновение лишилась дара речи.
– Дикси, ты неисправима, а твоя наглость не знает границ!
Ничуть не обидевшись, подруга с достоинством сказала:
– Я пробивная девочка.
– Это уж точно, – посмеиваясь, отозвалась я.
Я попрощалась с Дикси до утра, и направилась в «Лавандовый приют». Дом встретил меня мягкой, как вата, тишиной. Я вообще заметила, что в этом доме все было немного иначе. Даже темнота… Есть темнота пугающая, в которой мерещатся странные звуки и тени, есть темнота мягкая, обволакивающая, которая накрывает тебя, сонную, пушистым одеялом. В «Лавандовом приюте» темнота была именно такой – как пушистый черный котенок на мягких лапках.
Я без страха бродила ночью по пустым темным комнатам – даже после того, как узнала, что в этом доме я не одна. К слову о гостях, Кристиан сегодня не появился – возможно, виной тому отдернутые шторы, сквозь которые лился солнечный свет. Я крутилась у зеркала, примиряя один наряд за другим, потом выбирая украшение.
Остановилась на красном кружевном платье с широкой юбкой и черным поясом и бантом на талии. Вспомнив Селин, добавила к образу короткие