ведь мы могли уйти. Сразу. Не втягиваясь в заваруху с «Конкерором». И не было бы жертв.
– Да, – отстранённо согласился командир, также рубя фразами, – а может, и нет. Или ещё чего хуже. Было бы.
– Моя вина…
– И тут спорить не стану, но… – Терентьев достал из кармана листы с допросом цэрэушника. – Ознакомься.
Старпом, нахмурив лоб, вчитался. Закончив, единственное, что мог сказать:
– Во накрутили!
– Ага. Так что и моя вина – как командира в целом, в частности да и вообще… Бросишь тут с вами, – Терентьев достал сигарету. Нервно чиркал зажигалкой, закурил, буквально в две затяжки. Потом так же резко затушил. – Так что не думаю, что всё настолько однозначно и просто… чтобы провалиться в прошлое, на траверзе военного конфликта и выйти сухими из воды, да не замаранными в крови… или в чём похуже.
Остров Южный, как и вся группа Маротири, оставался в своих геокоординатах, унылыми базальтами возвышаясь над поверхностью океана. И будут эти острова так же торчать, постепенно подтачиваясь волнами, выветриваясь пассатами, опаляясь солнцем, ещё, может быть, сотни лет, если не проснётся вулкан, положивший им основу.
А случайный гость, наконец, загрохотал на клюзах, завыл турбинами, начав медленное, всё ускоряющееся вращение винтами. Забурлив водой у среза кормы, взбивая пеной и кавитационными пузырьками, толкая тонны водоизмещения, величаво и стремительно, по мере удаления от опасных банок, набирал полный ход.
Американе
Никто, конечно, не заикался о какой-либо мистике – затеряться на просторах Тихого океана вполне допустимо, даже кораблю длиною в 250 метров в сопоставимом водоизмещении.
Все лица: ответственные, участвующие и просто заинтересованные в проведении операции, названной незатейливо «Vagrant»[1], были уверены, что рано или поздно «тяжёлый крейсер-бандит» будет обнаружен. Лишь некоторые, особо волнующиеся делали оговорку «пусть… пусть не рано, лишь бы не поздно».
А хранили свой главный секрет-гипотезу о происхождении «объекта» в какой-то степени вполне оправданно – чтобы не прослыть законченными фантазёрами. И круг посвящённых был очень узок.
Начальник штаба морских операций в тихоокеанском регионе также не был приобщён к этой цэрэушной тайне, поэтому относился к операции «Бродяга», как: «Да! Незаурядной! Да! Дерзкой!» Но не трясся в нервном ожидании – когда же этот проклятый «русский» найдётся и куда он, чёрт побери, мог запропаститься!?
Как реалист, допускал, что планируемая акция откровенно агрессивная и может привести к серьёзному военному конфликту с Советами. «Но ведь “проглотил” Кремль попытку захвата корабля у этих… как их… в общем, находящихся где-то там, в заднице плешивого пингвина островах? – здраво рассуждал адмирал. – И ничего! Ни нот протеста, ни выхода красных эскадр из баз, ни откупориваний крышек межконтинентальных ракет».
И догадывался, что наверняка есть факты, о которых он не знает. Но будучи человеком военной дисциплины, не лез со своим любопытством раньше времени. Считая, что когда надо,