вздрогнул. Судя по шумам в легких, у него была жестокая пневмония. Мари позвонила в больницу Машкуля и вызвала к пациенту “скорую”. Когда она положила трубку, к ней с таинственным видом повернулась булочница – пышная блондинка с нежным пушком на лице.
– Мне надо еще кое-что вам показать, – сказала она. – Пойдемте со мной.
Они прошли через заброшенный сад, в глубине которого находился бывший свинарник, переоборудованный в хижину. Булочница без стука толкнула дверь.
– По-моему, это кто-то из его родни, – сказала она и довольно бесцеремонно добавила: – А там кто его знает…
Мари ничего не понимала: ее глаза еще не привыкли к темноте, чтобы рассмотреть помещение изнутри.
– Надо что-то с этим делать, пока старик в больнице! – посетовала булочница.
Только тогда Мари заметила существо, сидящее на полу возле кровати. Голову существа украшала лохматая грива длинных светлых волос, так что это мог быть и парень и девушка. Или вообще не человек.
– Он слепой, – пояснила булочница.
– Он живет здесь, с месье Ле Гоффом?
– Да.
– Это его сын?
– Да что вы? У месье Ле Гоффа отродясь не было ни жены, ни детей. Он никого не любит.
Мари присела на корточки перед неподвижной фигурой возле кровати.
– Хотите с ним поговорить? Зря стараетесь! – воскликнула булочница. – Он никогда не отвечает.
И правда, существо как было, так и оставалось неподвижным.
– С самого утра так сидит, – вздохнула булочница. – Прям как побитая собака.
– Сколько тебе лет? – обратилась Мари к скрюченному существу.
– Неизвестно, – вместо него ответила булочница. – Может, пятнадцать, а может, и все восемнадцать.
– А у месье Ле Гоффа нельзя разузнать?
– Да я его сколько раз спрашивала, дескать, что за парнишка у вас живет. Но он ни гугу.
– Как тебя зовут? – продолжала выпытывать Мари у лохматого создания.
– Говорю вам, зря стараетесь. Он ничего не видит. И не разговаривает. По-моему, он глухой. Как и старик.
– Ты меня слышишь? – не отступалась Мари.
– Да он, видать, умственно отсталый, – бросила булочница. Похоже, ее раздражало, что Мари тратит время, задавая бессмысленные, с ее точки зрения, вопросы.
“Мне было неловко, – сказала Мари. – Булочница говорила о нем так, словно его тут не было. Не знаю, замечали вы раньше или нет, но люди часто позволяют себе подобное в присутствии стариков, маленьких детей и больных”.
– Что вы намерены с ним делать? – спросила Мари.
– Я? – удивилась булочница. – Ничего! – Она рассмеялась, настолько нелепым показался ей вопрос.
– Но ведь нельзя оставлять его одного! А в больницу его не возьмут.
– Так что вы от меня-то хотите? У меня с собаками забот хватает!
Мари не могла сердиться на эту славную женщину, которая добровольно опекала глухого старика. “Поль, то есть мой покойный муж, пастор Вагнер, – прошептала