ты – одна завоешь от бессилья,
Тебе одной не станет вера впрок
В холодных сумерках ночного Храма,
Когда под утро ты очнёшься: «Мама!»,
Впервые в жизни забывая: «Бог!»
«О люди, женщины! Прислушайтесь – поёт…»
О люди, женщины! Прислушайтесь – поёт
Одна из вас. Не правда ли, как странно?
Чужого языка напев гортанный
Кружится мерно ночи напролёт.
И сотни тысяч лун, внимая Ей,
Земля и Небо слиты воедино,
Пока Она поёт, качая Сына,
Похожего на ваших сыновей.
Воскресение
За мгновение до срыва —
Тёплый шёлк знакомых слов.
Я Тебя узнала – диво,
Диво ли, что Ты – таков?
Не коснусь Тебя игриво,
Не нарушу Твой покой…
Я Тебе служила – диво,
Диво ли, что Ты – со мной?
Тихо шелестит олива,
Ангелы поют с небес…
Я Тебя любила. Диво,
Диво ли, что Ты – воскрес?..
Преображение
Глаза откроются в бреду —
На этот раз не будет поздно.
В моих горах такие звёзды
Бывают только раз в году.
Глаза откроются – Его
Уже встречают на Фаворе.
Вскипает в белой пене моря
Небесной Славы торжество.
Глаза откроются во тьме —
Его распяли на рассвете.
Доносит оголтелый ветер
Проклятия моей стране.
Глаза откроются – в крови,
Гонениях, убийствах, смуте,
В одной-единственной минуте,
В одной-единственной Любви,
В одной-единственной, с Небес
Сияющей на землю брани.
Отвален погребальный камень.
Глаза открыты. Он – воскрес.
«Далеко до урожая…»
Далеко до урожая,
Вьюга выстудит поля.
Эй, бояре, я – чужая,
Что ж не гоните меня?
Что ж дубовые ворота
Не запрёте от греха?
Или новая забота
Не печалит вас пока?
Не пристало вам, бояре,
На юродивых глазеть.
Я ж при новом государе
Буду те же песни петь
И на паперти под вечер
Вашей мелочью сорить,
И ребёночку при встрече
Божью правду говорить!
«Ничего не возвращается…»
Ничего не возвращается.
Что же ты не рад?
Ты навеки с ним прощаешься,
А ведь он же – брат…
Ничего не возвращается,
Все плывёт из рук.
Ты его научишь каяться,
А ведь он же – друг.
С каждым шагом ближе к осени
Тропочка у ног.
Ты его пугаешь проседью,
А ведь он же – волк…
Он один – ответчик-стрелочник.
Свой средь пустоты…
Ты его продашь по мелочи,
А