люди стояли и не уходили.
– Чего вы ждете? Чтобы немцы взяли нас всех разом? От них ни топором, ни вилами не отобьешься.
– Мы понимаем, товарищ командир, – начал пожилой красноармеец, тот, что дал Пивоварову свою гимнастерку. – Но как же так? Шли вместе, а теперь порознь? На людях и смерть красна, а в одиночку-то худо.
– Идите по двое, идите по трое. Но не больше. Нет у нас другого выхода, товарищи дорогие. Нету! – повысил голос Пивоваров. – Приказываю разойтись.
Отошел в левую сторону один, за ним другой, третий. Четвертый свернул направо, туда же сразу несколько человек. Еще минуту некоторые не решались, в какую строну податься, но затем, махнув рукой, и остальные растворились в чаще леса. Остались одни моряки да интендант третьего ранга Приходько.
Сзади громко ударил выстрел.
– Ну что ж, раз такое дело, нам остается идти только прямо, – сказал Пивоваров: он уже не чувствовал себя вправе командовать этими людьми. Если они решили остаться с ним, это их выбор.
Тропа стала заворачивать влево, то есть уходить на север. Пивоваров остановился, раскрыл карту: по карте выходило, что никакого поворота быть не должно. Видимо, тропа обходит какое-нибудь болотце, а дальше снова повернет на восток. А может быть, он зря распустил людей? Может, немцев впереди нет и не предвидится?
Сзади продолжали стрелять. В основном из винтовок, но иногда протрещит автоматная очередь. На минуту станет тихо, затем снова выстрел и снова стрельба. И с каждой минутой все глуше и глуше, отодвигаясь все дальше и дальше. А потом выстрел – и тишина.
Все стали. Вернее, стал Пивоваров, а за ним остальные. Слушали, но ничто не нарушало живую тишину леса.
Пивоваров тронул рукой спутанные волосы и опустил голову. Интендант третьего ранга снял солдатскую пилотку, двое матросов – раздобытые в лесничестве картузы. Так постояли несколько мгновений, затем пошли дальше.
И вдруг сзади снова выстрел.
– Вот! – обрадовался корабельный сигнальщик Тимохин. – А мы уж и того… – И засмеялся дребезжащим смешком.
Ему никто не ответил, но пошли быстрее. Даже интендант, все время отстающий и догоняющий группу с большим усилием.
Выстрелы не повторились. И каждый подумал, что вот это и был конец боцмана Курылева. И Одноухова, скорее всего, тоже.
Однако собачьего лая не слышно: то ли немцы прекратили преследование, то ли им еще догонять и догонять.
Вскоре стало понятно, почему тропа повернула на север: она обходила небольшое лесное озеро с топкими берегами. Лес начал редеть, пошли тонкие березки да осинки, болотные кочки, осока, камыш, а потом вдруг открылось широкое поле, а на нем два грузовика, броневичок и немцы.
Пивоваров, идущий первым, даже еще и не увидел их, а только услыхал что-то враждебное живому говору леса, продолжая двигаться по инерции, а уж потом увидел – и присел от неожиданности. И все присели тоже.
Но их все-таки заметили.
Послышался галдеж, резкие команды, прозвучали первые выстрелы, затем забубнил крупнокалиберный