округлая крыша оборудования, зазвучала тихая музыка, и я незаметно провалился в сон.
Проснулся с четким ощущением, что во сне я бродил по вестибюлям метрополитена и не знал, как выбраться наружу. Я шел за людьми, но они исчезали, а я снова оказывался в тупике перед глухой мраморной стеной. Все метро представлялось мне лабиринтом, и я искал, кто поможет мне найти выход.
Вид Маруси с выражением застывшей сосредоточенности на лице показался мне необыкновенно подозрительным. Неспроста она нелюдима и скрытна. Вполне может быть, что со мной что-то сделали. «Не сходи с ума, – изрек Блинк, – просто придумай алгоритм, как установить с Майей нормальный контакт, и расскажи ей обо всем».
Так или иначе, я понял только то, что у меня стерта недельная память, и что лучше об этом помалкивать.
30 апреля вечером – Семейный «рубикон»
Когда я вернулся домой, Майя лежала в той же самой комнате, где мы занимались любовью, – может быть, заболела, плохо себя чувствует или просто переживает из-за нашей размолвки? Я подсел к ней на кровать, от нее повеяло животным теплом.
– Слушай, я чувствую, что виноват, хотя и не понимаю, в чем именно. Ты не могла бы конкретизировать? Может быть, нам действительно стало не хватать денег? Ты говорила, что Ян может помочь, давай обсудим это.
Майя не ответила. Я подумал, что мне как раз не хватало еще ее капризов, когда я сам сейчас никакой, и она туда же, черт!
– Что это с тобой? Ты не заболела? – пытаюсь ее растормошить, пересиливая себя, и с тупой подозрительностью рассматриваю свои шевелящиеся в подкрашенных каштановых волосах женщины пальцы.
Майя продолжала молчать. Что же это происходит? Накануне вечером она безуспешно пыталась добиться от меня ответа, а сегодня я сам требую к себе внимания.
– Что ты будешь делать? – спросила она вдруг обыденным голосом.
– Как что? Жить, работать.
– Ты будешь искать своих родственников?
– Ты опять за свое…
– Если ты не думаешь о своих родителях… ты и обо мне не думаешь…
Она привстала и заглянула мне в глаза.
– Неужели тебе никогда не приходила мысль, что где-то тебя ждет мать, десять лет тебя ждет… Как можно жить, не зная своего детства, друзей, родителей?.. Герман, почему ты не подашь объявление, можно искать через интернет, через телевидение. Я пыталась тебе помочь, но ты был вне себя от ярости… сказал как отрезал, чтобы я не лезла к тебе в душу…
– Перестань, я не хочу даже слышать об этом…– попытался я увернуться.
– Ты никто без своего прошлого, поэтому стал таким бездушным… примерным специалистом…
– И у меня есть более важные проблемы, в конце концов, я занят государственными делами, мне надо успеть, у меня плотный график.
Я постучал кулаком по стене.
– Ладно, как хочешь, тебе виднее, – промолвила она разочарованно и повернулась лицом к стене, подоткнула под себя одеяло и глубоко вздохнула.