выяснилось позднее, на этот дебютный для Анатоля заезд в Крымский посёлок его подбил бывший сокурсник Андрей, непризнанный поэт, не раз по стопам Пушкина посещавший Гурзуф в поисках вдохновенья. Друзья сняли половину домика в начале улицы Строителей и сразу приступили к активному отдыху. В первый же день после заселения выяснилось, что вторую часть постройки занимает пара весёлых девчушек из подмосковного Обнинска. Андрей прочёл дамам тройку своих романтических неопубликованных стихотворений, а Анатоль угостил «Роялем». И сразу же склеились любовь и дружба «не отходя от кассы».
Я застал весёлый коллектив уже на излёте их отпуска, но мы ещё успели вместе прокатиться на «пьяном пароходе» и предпринять экскурсию в Ботанический Сад, прошедшую исключительно бурно и познавательно.
Утром в первую субботу сентября Анатоль с Андреем встретили своих зазноб на Киевском вокзале Москвы, и квартет в полном составе посетил Гурзуфскую «стрелку» на Маяковке. Оттуда компания, прихватив меня с подружкой, отправилась к Тольке на «фазенду», где и продолжила веселье.
До наступления холодов мы с Анатолем успели ещё несколько раз посетить дачу его семьи в Домодедово, где я познакомился с частью родственников и институтским другом Сергеем К-ным, сразу запомнившимся неожиданной привычкой дарить свои наручные часы каждому понравившемуся ему персонажу.
В начале января Анатоль пригласил меня на свой День Рождения. Оказалось, что я старше его ровно на год и двое суток. На торжестве я впервые увидел весь многонациональный клан именинника и, познакомившись с его главой – Толиной бабушкой «Дифой», понял, откуда в моём новом приятеле такое фантастическое жизнелюбие, могучая тяга ко всему прекрасному, особенно противоположному полу, и глубокая интеллигентность.
Подаренный Юдифью Александровной дневник личных воспоминаний долго служил мне настольной книгой, заряжая оптимизмом и отличным настроением. При любом горестном или трагическом событии в жизни бабушки внезапно «вдруг откуда не возьмись» появлялся замечательный мужчина, с помощью которого всё вокруг стремительно налаживалось! Во всяком случае, именно так я воспринял «красную нить» мемуарного произведения. Регулярно перечитывая его, я, наконец, осознал, что фраза «Кровь не водица!» подразумевает именно постоянство круга интересов, переходящее из поколения в поколение и впитанное с молоком матери.
Выросший в семье научно-технической интеллигенции достаточно пуританских нравов, я несколько опешил от услышанных на Толькином празднике задорных тостов, красочных оборотов и озорных выражений, сравнимых по сочности с прозой Бабеля. Я бы совершенно не удивился, если бы кто-нибудь из родственников презентовал имениннику дорогостоящий подарок с замечательной, обыгранной Ильфом и Петровым, гравировкой «За успешную сдачу экзаменов на аттестат половой зрелости»,