тебя у нас ничего нет. Ты ручками, ручками…
Саня с улыбкой висельника полез ей в рот. И тут боль шилом пронзила указательный палец, и он резко отдёрнул руку.
– Старая зараза!
– Я не зараза, а Клава! – обиженно донеслось с каталки.
Из Сашкиного указательного пальца текла кровь
– Ладно, – смягчился Владимир Ильич, – по причине ранения на боевом посту отпускаю тебя с миром. Машенька, перевяжи палец нашему Самсону.
Симпатичная медсестра обработала перекисью палец, помазала йодом и туго забинтовала. Посмотрев на свою работу, сказала:
– Хорошо бы сделать ещё противостолбнячную сыворотку.
– Ничего, заживёт как на собаке, спасибо за спасённую жизнь, – буркнул Саня и двинулся к выходу
– Чего скис, Санёк, тут баба Степа по рации звонила, спрашивала, как у тебя дела? И ещё спросила, точно ли она запомнила «пятнадцать»…
– Ну-ка, дай мне рацию.
– Степанида Михайловна, это фельдшер Круглов, не пятнадцать, а двадцать! За что ещё пять? За производственную травму! Как с чем? Конечно, со снегурятиной! Все поехали на подстанцию…
Малина
– Кра-с-с-сота, – удовлетворённо заключил Сема, придирчиво оглядев себя в зеркало, и бережно поправил виндзоровский узел модного чешского галстука.
– Ну, Нин Петровна, я к взлету готов! Что там у нас следующим номером программы…
Пожилая диспетчер подстанции «скорой помощи» устало вздохнула и монотонно произнесла:
– Следующим номером нашей предновогодней программы: «Коля порезал руку».
– И всё?
– И всё, подвиг спасения человечества отменяется; приговор окончательный, обжалованию не подлежит, – вынесла свой вердикт диспетчер. – Короче, Семён, бери-ка ты, друг ситный, сигналку, и дуй мухой по этому адресу.
Учитывая тишину засыпающего микрорайона, «Рафик», неслышно шурша шинами, подкрался к подъезду пятиэтажной стандартной «брежневки».
– Вроде бы здесь… Сём, ты там не застревай как заноза в заднице, ещё вызовов полно…
– Сергеич, все будет чики-чики, на высоком профессиональном уровне современной медицины…
– Короче, Склифосовский, пришей клиенту руку… Или отрежь, только быстро!
Сёма захлопнул дверь «скорой» и решительно шагнул в тёмное чрево подъезда…
– Вот ка-а-злы, опять лампочку грохнули… А вот наш ответ Чемберлену, – и Сёма, достав из халата фонарик, включил его.
Искомая квартира находилась на втором этаже. С дверью творилось что-то неладное…
И это «неладное» поражало воображение…
Дверной глазок находился… внизу. Сёма для верности присел на корточки и ещё раз посветил вниз. Точно, дверной глазок; хорошо хоть не оптический прицел, и на том спасибо… Так, с глазком всё ясно.
Симметричные царапины разной длины по четыре в ряд хаотично пересекались по всей двери. Они что, здесь по ней граблями водили?
Дверной звонок представлял не менее убогое зрелище, он был жестоко