Кухарева, имя, которого я упоминал в письме, я знал наизусть. Это были невероятно талантливые работы. Они основывались на чисто формальных выкладках и абсолютно новой математике.
Как я в то время ненавидел так называемый «здравый смысл». Любое хорошее открытие противоречит этому смыслу. И только по истечении времени широкие массы начинают привыкать к новым результатам, а потом, как, например, электричество, употреблять, забыв о борьбе школ и страданиях изобретателей.
К моему удивлению, после опубликования изумляющих результатов, Кухарев исчез. И только через много лет я встретил растолстевшего полковника Кухарева и, зайдя в ближайший ресторан, мы начали беседовать.
Он рассказал, о том, что его научные идеи не вызвали никакого интереса, что типично почти для всего человечества. Кроме США, где ценят инновации и готовы рисковать деньгами. А он не Дон Кихот, у него двое детей, и жить он хочет спокойно. Слава его волнует только в виде личной машины и дома за городом, где будут отдыхать его дети.
Так что история типовая.
Оставляю Кухарева и продолжу излагать свою версию моего морального падения, которая и заинтересовала государственные органы.
Однажды, под День Радио, неожиданно получил открытку:
«Уважаемый Игорь Михайлович! Поздравляю с этим профессиональным праздником и жду вас у себя на даче. Далее шел адрес и инструкции, как добраться».
Подпись Н. В. Горянский
Конечно, это было лестное приглашение, от которого нельзя было отказаться. Да я и не собирался отказываться. Для меня большое удовольствие заключалось в наблюдении жизни ученых старой школы.
Я с большим уважением наблюдал, как один из таких ученых отказался подавать руку молодому человеку, когда прочитал его статью и увидел, что она целиком списана со статьи американского ученого, даже без ссылки. Это был «плагиат», на это сейчас смотрят снисходительно.
Я видел, как один из старых ученых отказался от очень выгодного обмена своей квартиры, поскольку надо было иметь дело с человеком, которого он считал непорядочным в науке.
Это может вызвать смех, но сопровождается завистью и уважением к морали старых ученых.
В поиске истины я понимал, что «нормальная математика» для практических вопросов разработки алгоритмов и программ не подходит. Все в ней ясно и 2 умножить на 2=4. В рассуждениях человека, закрепленных в формальных правилах программирования, это не так очевидно.
И если математики-механики хотят представить бесконечность, они легко оперируют этим понятием. Хотя и для них не ясно – эта бесконечность реально существует или человек подразумевает под этим явление, которое может быть продолжено. Все что мы пытаемся реализовать в компьютере – схема или программа – работают с конечными величинами.
Конкретно поставленная мной задача состояла в том, чтобы по точкам ожидаемых результатов программы собрать функцию из дискретных элементов.
Всякий, кто занимается теорией, знает, что всякая задача требует