пяти в окружении казаков, чья грудь сплошной орден, шла чинно, раздавая во все стороны крашенные яички из большой корзины, которую нес за ней убогий паренек.
Из церкви вышел пожилой батюшка. Посмотрел пристально, покачал головой, вздохнул, перекрестился и отвернулся от процессии. Анастасия Ивановна подошла к священнику:
– Благословите, отец Георгий.
– Бог тебя благословит, дочка.
– Батюшка, Вы не знаете, кто это такие-то?
– Святая. И ее апостолы.
– Как святая?
– Очень просто. Есть два пути к святости. Один тернист и труден, и лежит через Голгофу, через крест и страдания. Это путь воскресшего Христа. Отважиться идти по этому пути ой, как трудно. А есть путь иной. Зачем страдать и умирать? Не лучше ли просто осознать, что ты уже свят, что ты уже бог? Вот только кое-кто называет эту дорогу – путем Иуды. Но это мелочь. Не стоит обращать внимание.
Батюшка снова вздохнул и перекрестился.
– Так это самозванка? Почему же ее не выгонят с территории храма?
– За что? Титулов на себя она не возлагает. Молится по православному. Постится все время. А, кроме того, молва народная нарекла ее мученицей за веру. Прогонишь ее – еще больше утвердишь славу страдалицы.
– В чем же ее мученичество, батюшка?
– Пришли как-то к отцу Игорю в Александро-Невскую церковь две женщины, попросились допустить прислуживать в храме. Женщины незнакомые, но одеты хорошо, ведут себя чинно, молитву творят усердно. Допустил. Закончилась утреня, засобирался отец Игорь домой, а женщины эти говорят, мол, Вы не беспокойтесь, мы здесь все приберем, идите себе домой. Отец Игорь сторожу наказал женщин не прогонять, пусть, мол, приберутся. Подсвечники в порядок приведут, полы помоют. Приходит утром рано. Церковь открыта. Спрашивает сторожа как, мол, дела, когда новые послушницы ушли по домам? Тот отвечает, что те, дескать, и не уходили никуда. Всю ночь в храме молились, пели что-то. Заходит отец Игорь в церковь, стоят две новые прислужницы, акафист поют. Подивился иерей. В церкви подметено, правда, подсвечники не все вычищены. Пожурил он их немножко, а тут и прихожане стали сходиться, нужно службу вести. Вечером наказал сторожу ровно в девять часов выпроводить прислужниц и запереть церковь. Приходит утром рано, церковь открыта, в храме не убрано, женщины акафист поют. Он к сторожу, в чем, мол, дело, почему не выполнил его наказ? Сторож отвечает, что хотел, было выпроводить усердных послушниц, но они – одна с хоругвью, другая с иконою – стали ходить вокруг церкви крестным ходом, говорят, что за всю Россию Православную молятся. Чтобы не погибла она потому, как было одной из них такое откровение свыше.
Отец Георгий снова вздохнул и трижды перекрестился.
– И что же дальше-то?
– Испугался иерей, решил помощниц рассчитать. Те не перечат, кивают головами, прощения просят. Вечером батюшка самолично проверил храм. Закрыто на замок. Ушел домой, да только