деле мне не нужен никто, кроме него; я никому ничего не могу отдать, у меня ничего не осталось. Я просто пытаюсь держаться на плаву.
А кроме того, на периферии сознания мечется еще что-то вроде надежды: вдруг новое яркое чувство все-таки украсит мою жизнь! Если же так ничего и не получится, через сколько-то лет подведу итог: тебе не в чем себя упрекнуть, бедная девочка, – скажу себе с любовью и состраданием, – ты сделала все, что могла. Просто тот, кто нужен, после Лени уже не появился.
– Как ты, дочка? – бегло поинтересовалась мама. И сразу жизнерадостно информировала: – Мы с отцом Барсика кастрировали. Только-только из ветеринарки.
– Как?! Так он же… – я с ходу взрыднула.
– Надюш, да как иначе? – огорчилась мама. – Что хорошего, если домашний кот каждый день в подъезд шляется, сама подумай!
– Ну да, – всхлипнула я. – И как он?
– Ну как? Отходит от наркоза. Да ему теперь только лучше будет, вот увидишь. Перестанет к своей задрыге таскаться и станет наслаждаться жизнью, – деловито пообещала мама.
В последнее время кот постоянно уходил из квартиры, но не для поисков сексуальных приключений, как я теперь, например, а для встреч с одной-единственной тощей палевой кошкой, живущей во дворе, – его избранницей. Странно, но Барсик не проявлял никакой обычной для котов неразборчивости, его интересовала только эта подружка.
Вот и я, когда была с Леней, ни в ком больше не нуждалась…
– Мам, – говорю, – а как он ей объяснит?
– А он не должен ничего объяснять, – безжалостно возразила мама. – Пусть ей теперь другие объясняют.
Представляю горе бедной кошки – за что? Почему? Все ведь было так хорошо…
– И потом, – продолжала рассуждать мама, – там столько ухажеров, эта помоечная и не заметит ничего. А нашему хватит уже грязь собирать, он культурный котик из хорошей семьи.
– Бедный, – говорю. – Проснется – а любви как не бывало. Катастрофа!
– Нет, – возразила мама, – это спасение. Он проснется и поймет, что бежать наконец-то никуда не надо. Обрадуется, поест и станет в окно смотреть. Вот тебе и счастье.
Как просто! А моя любовь корчится, но не умирает. Я постоянно думаю о Лене. Вспоминаю с привычной навязчивостью наши последние месяцы. Как тогда много плакала, требуя внимания (как будто не бессмысленно этого требовать!). А ведь совсем недавно мы с равным нетерпением ожидали встреч!.. Потом их стала ждать только я.
Вспоминаю все это и пытаюсь понять, что там можно было исправить, чтобы избежать разрыва… Вот мы с любимым подъезжаем к моему дому, и, еще не простившись со мной, Леня уже куда-то спешит: в гараж, на работу, на важную встречу. А я не имею сил попрощаться и уйти, хотя и слышу, как в его голове, сразу включившись, бодро затикал таймер. Пробую сопротивляться, сижу, вцепившись в сиденье. «Я… скучаю по тебе…» – выдавливаю слова. Мне тяжело говорить, потому что все это уже много раз сказано, и он меня давно не слышит. «И