запахом было наполнено всё – земля, песок, ветер, любая еда и вода. От него некуда было спрятаться и скрыться. Он преследовал, даже ночью, в коротком, чутком, тревожном сне.
С наступлением темноты, смельчаки ползали за бруствер к убитым немцам – принося фляжки с водой, патроны к трофейным автоматам, так называемые «термоса», с сухими галетами, порошок для газировки и шнапс. Несколько раз участвовал в этих «походах» и Григорий. Ползти надо было далеко вперёд, туда – к «свежим» немцам, которых не успели обобрать в предыдущих вылазках.
Улыбин никогда не забудет противный холодок мёртвых тел, как будто на рынке, трогаешь рукой, неожиданно тяжёлый, ледяной, как бы изнутри, кусок кровавого мяса. Иногда переворачиваемое тело, утробно вздыхало, или икало. Вселяя ужас и отвращение.
Поначалу Григорий не мог есть то, что приносили с ужасного поля. Но потом постоянное хождение по узкой грани между жизнью и смертью, спокойное отношение к мысли о возможной собственной гибели, стёрли эту брезгливость, заложенную самой природой в генах «человека разумного».
Из друзей, вышедших с Улыбиным из окружения, остались – он, и лейтенант-танкист, ставший за неимением танков, командиром стрелкового батальона. Улыбин дослужился до командира взвода. Офицеров в батальоне почти не было. Всех выбили немецкие снайпера, прекрасно определяющие прибывших командиров по фуражкам, портупеям, и пилоткам темного цвета.
Война продолжалась. Немцы, любыми путями и громадными жертвами рвались к Сталинграду. Советские войска, не меньшими жертвами, как в огромной мясорубке, перемалывали живую силу и боевую технику врага, создавая условия для решительного наступления.
Через месяц упорных боёв в составе сводного полка, собранного из остатков дивизии, Улыбин, со своим взводом, оборудовал окопы в новом районе обороны полка, на подступах к Сталинграду. Зубцы разрушенных зданий, грохот бомбёжек, чёрные облака дыма, вздымающиеся к самым небесам, говорили о том, что город за спиной жив, и что он сражается!
Плен
Улыбин попал в плен в начале октября сорок второго, на ближних подступах к Сталинграду. Был обычный день, с утра отбили очередную атаку гитлеровцев, сплошным потоком, как тараканы, ползущих по покрытой первым инеем земле, оставляя за собой тёмные следы.
Затем, по заведённому немцами порядку, был обед. По окончании послеобеденного отдыха, немцы вновь пошли в атаку. На этот раз, их поддерживали три танка, осторожно двигающихся следом за пехотой. Внезапно стреляющих во всё, что, по их мнению, могло представлять опасность.
Расчет противотанкового ружья, разбив гусеницу ближайшего танка, заставив его остановиться. Два других танка, дружно ударили по обнаружившему себя расчёту. Тот замолчал. Григорий поспешил на помощь вышедшему из строя противотанковому средству. Когда он почти дополз до нужной ячейки, земля перед Улыбиным разверзлась. Последнее, что он