несколько месяцев Конбеев сам отправился в кабинет, в который сейчас дожидался очереди Иванов. Больше Андрей его не видел. В служебной столовой на месте Конбеева на следующий день сидел какой-то новичок с шестого этажа.
Когда уже внутрь-то позовут?! Иванов ожесточенно пытался вытеснить жуткие мысли, навеянные воспоминаниями о Конбееве, и со смесью жалости и отвращения поглядывая на мучения Николая Альбертовича, который, стараясь не привлекать внимания, елозил по наклонному сиденью, положенному ему по рангу.
Николай Альбертович Коноплев, тесть Иванова, стал поперек себя шире задолго до введения чрезвычайного положения и единственного настоящего питания – любил человек покушать. Ростом же он не вышел, поэтому стул, рассчитанный на среднестатистическую высоту 177 сантиметров, был для него настоящей пыткой. Он не мог ни угнездиться на сиденье, потому что пришлось бы оторвать ноги от пола, ни привалиться к нему спиной – вряд ли позвоночник мог так изогнуться.
В органах внутренних дел Коноплев тоже оказался задолго до того, как это стало модным, – еще при Горбачеве. Впрочем, никаких особых успехов у него не нашлось, и при формировании специального бюро его заявку на прохождение теста отклонили. Из расформированной полиции Коноплева перевели в надзор, единственное, на что хватило его связей – протащить в свой отдел зятя.
Двери кабинета распахнулись, оттуда высыпало сразу несколько людей, прежде заходивших по одному. На их лицах явно читалось облегчение. Следом за группой катился в огромном моноколесе человечек, ширина которого явно обогнала рост. Огромные кисти с лопатообразными ладонями безжизненно висели по бокам бочкообразного туловища. Он казался слишком жирным даже для обычных людей.
Судя по тому, что транспорт работал на электроприводе, это был явно не простой агент внутренних дел: такую дорогую технику мало кто мог себе позволить. Словно почувствовав взгляд Андрея, тип притормозил, повернул голову в его сторону и так зыркнул, что у Иванова выступил пот на спине. По нему будто проехал асфальтоукладчик, а не человеческий взгляд. Колючие глаза словно принадлежали другому телу, а не этой груде жира, обмякшей на моноколесе.
Находившиеся в приемной устремили взоры на Андрея. Тишина повисла такая, что ерзнувший в кресле секретарь вздрогнул от произведенного скрипа. В это же мгновение тип в моноколесе отвернулся и покатил к выходу. Массовое оцепенение спало, люди зашевелились, зашуршала одежда, послышался чей-то шепот.
– Коноплев, Иванов, в кабинет 636. – Не поворачивая головы в их сторону, вдруг распорядился первый секретарь. Николай Альбертович недовольно хмыкнул и отсоединился от своей персональной голгофы. Иванов пропустил тестя вперед. Они отправились к лифту и в холле догнали человечка в моноколесе, который следил за табло, показывающим перемещение кабины по этажам. Услышав их шаги, он развернул свое кресло.
– Вам