Сомнения есть, и большие. Пугает пилосозакидательский настрой наших царей к врагу. Во-вторых… Подойди сюда. (Менелай подходит к макету Илиона.) Вот видишь мой стратегический план захвата Илиона.
МЕНЕЛАЙ. О, этот план «Смерч» великолепный! Все наши командующие в восторге от него. Они никогда не видели такого сокрушительного плана.
АГАМЕМНОН. И этот великолепный план, Менелай, может оказаться всего лишь фата-морганой в пустыне. (Отходит от макета.) Брат, ты хоть раз задумывался, почему на войне часто превосходные стратегии терпели крах?
МЕНЕЛАЙ. Честно? Нет. Как-то этот факт пролетал мимо моей головы.
АГАМЕМНОН. Это плохо, Менелай. И очень плохо, что пролетел-то он мимо всех голов наших царей. Мало объявить войну. (С раздражением.) И как вдолбить нашим царям-солдафонам, что такое современная война? (Нервно ходит взад-вперед.) Она безнадежна, если у нации нет великого вождя. Она невозможна, если у вождя нет верных последователей. Она проиграна, не начавшись, если глас демоса сказал ей – нет. Вот такая она кебернетика современной войны. А мы что имеем?
МЕНЕЛАЙ. Великого вождя.
АГАМЕМНОН. Можно с этим согласиться. Но все остальное где-то гуляет или безмолвствует.
МЕНЕЛАЙ. Агамемнон, мне что, эти твои слова передать нашим царям?
АГАМЕМНОН (резко). Стой! Не будем сеять в их пустых головах еще и панику. Это я лишь с тобой, как с братом, был откровенен. А царям скажешь, не сегодня-завтра мы выступаем. (Видит удрученное лицо брата.) Вот и ты, Менелай, задумался. Улетела беспечность. Понял, что пилосами даже троянцев не закидать… Но не все так страшно, брат. Вождь-то все-таки у нас есть. Я что-нибудь придумаю. (Входит Агатон.)
АГАТОН. Агамемнон, я встретил певцов и музыкантов. Они в растерянности. Не знают, можно ли им идти домой?
АГАМЕМНОН. Им понравилось мое угощение?
АГАТОН. Да, они очень довольны обедом и благодарят тебя за твои подарки.
АГАМЕМНОН. О, Менелай, ты вовремя ко мне зашел. Я хочу, чтобы ты тоже оценил новый гимн Эллады. По-моему, наши аэды отменно с ним справились. Агатон, приведи сюда наших музыкантов и певцов. (Агатон уходит.)
МЕНЕЛАЙ. Агамемнон, я плохой судья в музыке. Мне еще в детстве медведь ухо придавил…
АГАМЕМНОН. Это-то мне и нужно. Гимн не ласкает уши, а поднимает боевой дух воинов.
МЕНЕЛАЙ. Надеюсь, брат, он звучит не как заунывная молитва?
АГАМЕМНОН. Не волнуйся. Наш гимн с новым ритмом и большим числом барабанов, чтобы эллины, наконец-то, проснулись. О, я хочу сам еще раз услышать этот гимн. Я попрошу музыкантов и певцов исполнить его так, словно они играют его для самого Аполлона! (Вбегает Нестор.)
НЕСТОР. Агамемнон, беда!
АГАМЕМНОН. Опять?
НЕСТОР. Да, наши беды еще не кончились. Толпа избила уличных актеров.
АГАМЕМНОН. Эка беда. Актеры, небось, отвратно кривлялись на помостках.
НЕСТОР. Дело не в их игре. Актеров избили за представление «О похищении Прекрасной Елены». Этой постановкой они хотели угодить тебе.
АГАМЕМНОН.