бархатный, великолепно красивый мужской голос. Довольно низкий, но ещё не бас. Весьма властный, но ещё не грубый. – Именем беса. В вашем дворе беззаконно укрыто моё имущество. Я заберу его, я в своём праве. Верну своё и накажу воров. Вы внутри, ворота заперты. Значит, вы – воры.
Шельма уронил повод из дрогнувшей руки. Он тоже обернулся к воротам. Теперь туда смотрели все. Молча, насторожено, а то и обречённо. Старшие ученики опустили оружие. Младшие более не натягивали тетивы, не брали в руки стрел. Как воевать с бесом, когда он прав, а хэша даже нет дома? За что воевать, если конь чужой, а седок его – вовсе незнакомый человек… может, впрямь вор?
– Именем беса и властью его, – повторил чарующий голос.
Ула вздрогнула, будто прямо теперь очнулась от кошмарного сна. Ведь это – явь! Травница поёжилась, чуя пробирающий сквозь шаль ветерок. Бодрый, зябкий… зато – пробуждающий. Ула огляделась, жестом велела скорее унести бессознательного седока. Какой там вор, – прикинула она, в один взгляд рассмотрев простоватое, деревенское лицо, бедную, но опрятную одежду.
Как ни странно, приказа Улы послушались сразу, охотно. Люди переложили на её плечи ответственность… кто назван старшим, тот и должен решать.
Чуть дрожавшие пальцы перебрали бесполезные травы в бесполезном малом коробе… Ула поправила роскошную шаль, подарок Лофра. Теплее не стало, но беспокойство сгинуло. Рука нащупала тонкий нож для резки корней, сжала.
– Укажите имя беса, коим вы прикрываетесь, – резко пропищал Голос. Вытянул кривую свою шейку, и голова дёрнулась, запрокинулась. – Ваш голос не принадлежит известному нам багряному бесу. Имущество же его, и только его именем может быть востребовано.
– Имя моё Альвир, и отныне это мой город, а пожалуй и так: это мой мир, – отозвался чарующий голос из-за ворот. – Воры, ваше время иссякло.
Шельма дёрнулся вперёд, хмуро, исподлобья, глядя на запертые ворота. Ула как-то сразу поняла: упрямец один из немногих во дворе готов взять на себя бремя ответственности. Он намерен выйти на улицу и назваться вором, снимая угрозу с прочих людей «Алого Льва».
– Стой, без пользы затея, – вымолвила Ула. – Им не вор надобен, им иное важно.
– В-время, – запнулся Шельма, мельком оглянулся на Улу и снова шагнул к воротам.
Ула кивнула. Все знают: кто виновен перед бесом напрямую, может быть наказан им без посредничества людских законов. Убить бес не убьёт, по крайней мере сам… но изуродует как угодно тяжко. Или же отдаст ближним, свите.
Кем бы ни был загадочный Альвир – а Ула не слышала прежде такого имени беса – нелюдь сейчас заявил о себе, как о преемнике Рэкста. Значит, он стремится доказать силу, но кому? Лофру, столице, вообще всем людям? Пойди пойми, он – бессмерть! Ясно лишь, что бесу жизненно важно заполучить алого коня. Может, ещё и его седока… Виден в словах беса и затаённый подвох: новоявленный Альвир стращает из-за ворот, торопит. Вот и Шельма сказал: главное –