и не моргал. Он смотрел на Лию.
– А на базаре кушали бы пряники, почти даром… – Лия кашлянула и рассмеялась.
Сабля с тихим шелестом вернулась в ножны, Сэн рухнул в кресло – спиной, не стараясь сесть красиво. Он промахнулся, угодив на подушки лишь локтями и затылком, резко побледнел и некоторое время лежал в неудобной позе, глядя в полоток. Затем, помогая руками, подтянул колени. Рывком поднялся и сел-таки в кресло, как подобает.
– Мне сегодня определённо лучше. Пусть принесут ещё мяса. И вина. Много мяса и много вина. Дворцу полезно, чтобы я стал сыт и пьян. Тут столько всего… бьющегося.
Сэн огляделся, усмехнулся и подмигнул жене. Лия позволила себе заложить морщинку укоризны меж бровей. Хэш Хэйд, наблюдая семейную сцену, благоразумно пересел в дальнее от Сэна кресло, к окну.
– Какой разный смысл можно вложить в слова «он за все заплатит», – промурлыкал Дорн, щурясь на Хэйда и зная, что будет изруган Лией чуть позже. Ведь его числят ловким, и для него не видят права на таранные методы решения недоразумений. – Хэш, сейчас вы куда больше, чем минуту назад, похожи на того, кого я с детства уважал.
– Старость, – прокряхтел Хэйд, устраиваясь в кресле. – Как же… Да я почти поседел, пытаясь уладить осложнения и дать вам тихо перезимовать.
Дорн кивнул и сделал вид, что верит. Сэн вздохнул и подставил кубок – слуга как раз обносил желающих горячим вином. Лия вспорхнула с места и пристроилась на подлокотник кресла мужа, тронула его лоб и улыбнулась: нет испарины… И жара нет? Значит, румянец обычный, а не болезненный.
– Вы сами не уверены, стоит ли врастать в жизнь столицы, – нехотя буркнул Хэйд. – Здесь все копят на старость. Совершенно все.
– Алые не сильны в выборе целей. Отец говорил: нам важно найти того, кому мы готовы доверить такое дело. Вы много раз пробовали подобрать мне хозяина. В столице я устроюсь или вне её, ни вы, ни прочие, не забудут о моем клинке и моем слухе чести. О прозвище Дорна и тайне его семьи. Поэтому ставлю вас в известность: выбирать цели будет моя жена, – безмятежно улыбнулся Сэн. – Вне боя, хэш, она вправе принимать все решения в семье. Совершенно все. Не уверен, что каждое решение придётся мне по душе, но так есть и так же будет впредь.
– Гм… и вы не пожалеете? Никогда? – вкрадчиво уточнил Хэйд, покосился на Дорна и, по взгляду понятно, рассудил, что кресло красноглазого располагается опасно близко.
– Боль – часть жизни любого, кто рождён для боя.
– Ваш батюшка, помнится, действительно так говорил, – на лице Хэйда проступила усталость. – До полудня есть время. Я намерен посмотреть на особенное место близ особняка Рэкста и вернуться. До того не пробуйте выторговать пряники у кого-то ещё, чтимая ноба.
Хэйд выбрался из кресла, отвернулся не кланяясь, и побрёл прочь. Он выглядел старым и несчастным. Проигравшим. Даже сломленным. Его провожали пять пар глаз. Ему почти верил Сэн. Один из всех, для кого так