были между ними в эти дни, сказать трудно. Когда Тургенев и Савина были в гостях у Полонских, актриса вновь не сдержала своих чувств, как когда-то в гримерной. Она буквально кинулась к Тургеневу, в необыкновенным порыве и никого не стесняясь, поцеловала.
А.Ф. Кони рассказал в очерке: «Пребывание Савиной в Спасском, одновременно с семейством поэта Полонского, было праздником для Тургенева, да и для всех. Читая своим гостям, еще в рукописи, “Песнь торжествующей любви”, совершая с ними прогулку в лес, чтобы слушать “ночные голоса”, он изучил ближе, в повседневном общении, свою гостью, в честь которой комната, ею занимаемая, была названа “Савинской”».
В ту пору чтения вслух вообще были приняты в дворянских усадьбах, ну а чтения писателями и поэтами своих произведениях составляли особый колорит. Представьте себе веранду, стол с самоваром, легкий шум парка, пение птиц. Представьте слушателей, расположившихся вокруг стола или в креслах качалках. И того, кто приковывает к себе все внимание чтением произведения. И звучит спокойный, негромкий голос и растекаются по веранде строки произведения, которого еще никто не видел, никто не читал, произведения, о котором еще никто не знает – никто, кроме вот этих избранных счастливчиков – его близких друзей.
Иван Сергеевич умел читать превосходно, мастерски, удивительно красиво… Так он читал и «Песнь торжествующей любви». Не родилось ли название благодаря сердечной вспышке, подаренной ему знакомством с несравненной Савиной?
А слушатели внимательны, задумчивы… А история загадочна и удивительна…
«Около половины XVI столетия проживало в Ферраре (она процветала тогда под скипетром своих великолепных герцогов, покровителей искусств и поэзии) – проживало два молодых человека, по имени: Фабий и Муций. Ровесники годами, близкие родственники, они почти никогда не разлучались; сердечная дружба связала их с раннего детства… одинаковость судьбы скрепила эту связь. Оба принадлежали к старинным фамилиям; оба были богаты, независимы и бессемейны; вкусы, наклонности были схожие у обоих. Муций занимался музыкой, Фабий – живописью. Вся Феррара гордилась ими, как лучшим украшением двора, общества и города. Наружностью они, однако, не походили друг на друга, хотя оба отличались стройной юношеской красотою: Фабий был выше ростом, бел лицом и волосом рус – а глаза имел голубые; Муций, напротив, имел лицо смуглое, волосы черные, и в темно-карих его глазах не было того веселого блеска, на губах той приветливой улыбки, как у Фабия; его густые брови надвигались на узкие веки – тогда как золотистые брови Фабия уходили тонкими полукругами на чистый и ровный лоб. Муций и в разговоре был менее жив; со всем тем оба друга одинаково нравились дамам – ибо недаром были образцами рыцарской угодливости и щедрости.
В одно и то же время с ними проживала в Ферраре девица по имени Валерия. Ее считали одной из первых красавиц города, хотя видеть ее можно было очень редко, так как она вела жизнь уединенную и выходила