девушкам кажется, что между ног у них выросли яйца. Но они забывают, что это – не так. Я видел немало стерв, и знаешь… эти девушки, как правило, плохо заканчивают. Поверь мне, чертовски плохо. Если, разумеется, рядом нет мужчины, способного встать на их защиту.
Я выдержал паузу.
– Кстати, я мог бы стать таким мужчиной для тебя – оберегать, не давать в обиду… если ты усвоишь: из нас двоих мужчина – я. Правила диктую – я. И если ты будешь послушной, нежной, женственной, возможно, мне захочется тебя холить и лелеять, даже потакать капризам… Но только если перестанешь стервозничать. Понятно?
Молчание.
Я повысил голос и повторил жестче:
– Понятно, я спрашиваю?!
Марина отвернулась и сказала стене с голубыми обоями:
– Понятно.
– Вот и умница.
Я похлопал ее по щеке. Жест сильного к слабому, главного к подчиненному.
За столом шумно выдохнули.
– Вот так примерно я ставлю их на место, – будничным тоном закончил я и взялся за вилку.
Кто-то из девушек не выдержал и зааплодировал.
До конца вечеринки Марина сидела притихшая, задумчивая. Мы ушли вместе, и потом, под утро, она призналась, что давно искала мужчину, способного ее обуздать. Самой не нравилось собственное поведение – а еще противнее видеть, как мужики позволяют вытирать о себя ноги, – но как же трудно остановиться, и она все ждала, ждала, когда ей скажут «стоп» – твердо и властно…
Но это случилось позже, значительно позже, от июньского дня в парке – через долгих семь лет… когда Мурзилки уже не было в живых, и Насти не было, и Профессора, а наш неистовый Алекс третий год как мотал срок за убийство.
Когда меня покинули все, кого я любил.
Очередное правило:
НЕ ПРИВЯЗЫВАЙСЯ
Все приходит и все уходит. Все в мире эфемерно, ненадежно, непостоянно. Если привыкаешь к вещам, или к местам, или к людям… ты скован. Настоящий игрок не привязан ни к чему. Он – свободен.
«Независимость – удел немногих: это преимущество сильных» – сказал Ницше.
И еще: привязываясь, ты рискуешь испытать боль потери.
А оно тебе надо?
Осенью восемьдесят девятого Алекс решил, что пришла его пора. Мы с Мурзилкой позаканчивали институты и работали: Мурзилка инженером на оборонном заводе, я удачно распределился в юротдел нефтяной конторы. Алекс выбрал другой путь. Он все глубже зарывался в криминальную среду, и аппетит его со временем возрастал.
Времена менялись, новое поколение почувствовало силу, и Алекс задумал переворот – сместить «основного» района и подмять территорию под себя.
Мы с Мурзилкой отговаривали:
– Алекс, воры тебе не простят. У них все схвачено, свои люди сидят на местах…
– Время воров прошло, – упрямо отвечал он, – сейчас бандюки везде рулят.
События проходили мимо меня, я давно отстранился от сборов, разборок, стрелок и подобной возни, интерес пропал. Мурзилку же Алекс потихоньку в процесс втягивал.
Начался «переворот» с кулуарных разговоров о том, что «основные»