преимущество в бронепробиваемости.
Я долго думал, каким образом можно организовать противотанковую оборону батальона. И к моменту прибытия на позиции уже имел четкий план. Поделившись им с командиром батальона, я убедил седовласого майора выкопать траншеи так, чтобы на наиболее танкоопасном направлении (около 500 метров по фронту) окопы изгибались вовнутрь. Таким образом, получалась «чаша», в которой я собрался уничтожить немецкие панцеры, как римлян при Каннах.
Для дивизионной пушки мы соорудили отдельный приземистый дзот с возможностью стрельбы в одном направлении. Дзот расположили в середине левой дуги «чаши». Таким образом, расчет орудия мог вести фланкирующий огонь по наступающим фронтально немецким танкам. Для того чтобы упростить задачу артиллеристам, мы установили в поле приметные ориентиры и даже пристреляли по ним пушку.
Наибольшую опасность для нас представляли тяжелые и средние панцеры. Т-1 и Т-2 на практике успешно поражались ручными гранатами, а борт этих танков могли в упор пробить бронебойные пули ручных и станковых пулеметов стандартного калибра.
Траншейная пушка Пюто была способна разместиться прямо в окопах. Я решил не мелочиться, и под мой расчет было оборудовано аж 4 позиции на правой стороне «чаши». Мы также пристрелялись по отметкам. Мой план был прост: открыть огонь по самым опасным машинам противника в тот момент, когда они поравняются с ориентирами. Благодаря хорошей оптике я был уверен, что смогу «разуть» танки, то есть сбить гусеницы. И тогда обездвиженные панцеры станут легкой добычей второго расчета.
Еще один дзот мы расположили в верхней трети правой дуги. Нам пришлось попотеть, но в итоге из него можно было вести круговой обстрел. В дзоте обустроился расчет единственного в батальоне крупнокалиберного пулемета «гочкинс» (13,2 мм). Этот пулемет прошел боевое крещение в Испании и отличился тем, что успешно пробивал броню легких танков. Правда, после пробития брони он уже не мог вызвать пожар или повредить механизмы, зато успешно поражал членов экипажа. Бронебойная пуля пулемета, по заявленным данным, пробивала с 200 метров 30 мм брони. Верится с трудом, но в любом случае, на крупнокалиберный «гочкинс» я рассчитывал.
Также в отдельных окопах позади передовых траншей расположились минометчики. Капонир для единственного танка мы вырыли с левой стороны дуги, в верхней ее трети – напротив пулеметного дзота. Экипаж танка переподчинили мне, поскольку приданную к пехотному подразделению машину рассматривали в качестве артиллерийского усиления. Анри гордо именовал себя «истребителем панцеров»… По моему замыслу, танк должен был выдвинуться для ведения огня после того, как мы выбьем «тяжей». До того «Рено» был надежно укрыт от посторонних глаз.
Батальон прибыл на позиции два дня назад, ближе к вечеру, а работы по обустройству и оборудованию траншей закончились сегодня ночью. Чтобы обмануть немцев, в трех местах мы сбили вполне правдоподобные макеты противотанковых орудий. Засыпал я с чувством