творчеству… Возьми, я специально, чтоб кому-нибудь дать, захватил флешку на гигабайт с вещью, историю создания которой рассказал.
– Почитаем, спасибо!..
Воспоминания Семена прервала подошедшая наконец Валерия и отвлекла от приятных воспоминаний в пользу не менее приятной действительности. Сеня взял безалкогольный мохито, Лера выбрала себе коктейль, и молодые люди мило беседовали, пока не начался диджейский сет. Валерия ушла плясать. Предстояло продержаться целую ночь индустриальной артподготовки.
Впрочем, мрачный сценарий переменился самым неожиданным образом.
Свет погас, и сквозь тьму пробились лучи фонарей. Сперва людей в масках, вооруженных резиновыми дубинками и бейсбольными битами, вломившихся в клуб в сопровождении собаки на поводке, Семен принял за опергруппу – из тех, что появляются в возможных местах заложения взрывных устройств. Потом посчитал их участниками шоу – ровно до того времени, пока они не приказали диджею выключить звук. И лишь тогда он начал догадываться, что всё гораздо хуже.
Человек в бейсболке с надписью «ФСКН» посветил фонариком в глаза Семену, чтобы посмотреть на зрачки, но ничего крамольного там не узрел, и потому среди тех, кого заставили подняться на сцену для дальнейшего осмотра, его не было. Эта участь минула сначала и Валерию, бывшую в синих линзах с оформленными в виде звездочек зрачками, которой поверили без осмотра – сама Валерия лишь выпила вина с коктейлем накануне.
К сожалению, вскоре особо ретивый сотрудник стал требовать более тщательного осмотра. Сеня предложил подруге просто снять линзы, но та рассудила, что это было бы опасно, и она проследовала на сцену, где просидела с другими киберготами и индастриальщиками еще минимум час. Сеня слушал плеер.
Отсеяв сомнительных, наркоборцы вынудили их сходить в сортир по одному и помочиться там в баночки, затем их оформили и перенаправили в «пентобус».
С легкой руки пентовского врача всем, кого по очереди выводили со сцены в гримерку, проставили диагноз «наркотическое опьянение». ФСКН-овцы заставили помочиться и Леру, после чего стали требовать, чтобы она шла в автозак. Лера принялась громко возмущаться и чуть ли не плакать, ведь ее, ничего такого не употреблявшую, хотели куда-то везти. Впрочем, когда Сеня выразил добровольную готовность проследовать с ней, даже если придется пройти обследование, она успокоилась и согласилась подождать его в нарковозе.
Произошедшая за кулисами сцена навсегда изменила наивные, как выяснилось, взгляды Семена на жизнь в стране. По указу пусора врач написал «наркотическое опьянение» непьющему и некурящему, любящему спорт и не признающему наркотики Семену. О проставленном диагнозе Сеня узнал уже в отделении. Там же в отделении открылось, что стоящим на страже здоровья нации не то чтобы совсем плевать, принимает ли наркотики необычно одетый человек, но это, так сказать, дело десятого порядка. Главное для них было – вдоволь поглумиться над, по возможности, наиболее беззащитным неформалом.
Впрочем, ситуация имела и положительную сторону: менты сцементировали лишь зарождавшиеся отношения. Да и вся история –