Потому что единственным для облегчения способом стала бы возможность рассказать кому-то о своих переживаниях. Да только вот кто будет его слушать? Подойди он сейчас к любому человеку на улице и расскажи о существовании напитка, чьё пламя у тебя во рту превращается в жидкость, то это было бы тем же самым, как если бы на вокзале в Лондоне он подошёл к пассажиру и, указав пальцем на состав, сказал: «Это поезд, он по рельсам ездит, представляете?». Так что ему ничего не оставалось, кроме как сидеть, понемногу вдыхать огненку и тихо, про себя ею восторгаться.
Вдруг у него возник один вопрос, думая о котором он внезапно удивился тому, что до сих пор не задал его Ортусу или кому-то из новых друзей:
– Вы совсем ничего не спрашиваете о мире, из которого мы с дедушкой вернулись, почему?
Трое друзей при этом переглянулись так, словно решали, кто из них будет отвечать.
– Это запрет, Том. Закон первой категории включает пункт о нераспространении фактов о мирах за точкой, – сухо, по-юридически ответила Эйлин. – Да и потом, ты уж не думай, что мы ничего о нём не знаем. А из того, что нам знать разрешено, совершенно ясно, что лучше здесь, чем там. Я права?
С последним её заявлением Том не мог не согласиться.
– А почему не разрешено об этом говорить?
– Да нет, почему, можно говорить. Нельзя излагать подробности. А вот почему именно, надо у папы спросить.
– А кто он, ваш отец? – спросил Том, поглядывая на брата с сестрой.
– О! Он в ДУНе работает. Должность невысокая, но ещё пару лет – и он заместитель председателя, – это уже сказал Дейн.
– Надеюсь, они свеженькие! – ввернул Ортус и высыпал в стакан с водой ложку чёрного сахара, который на самом деле был не сахаром, а крошечными жучками.
Оказавшись на дне стакана, жучки тут же распрямились, вытянув микроскопические лапки, и принялись кружиться, окрашивая воду в чёрный цвет. Но кружились они недолго, и вскоре один за другим люпы стали выпрыгивать из напитка; оказавшись в воздухе, тут же взрывались с еле слышимым треском. Дождавшись момента, когда последний жучок закончит своё существование над его стаканом, Ортус, облизав губы, сделал глоток чёрно-коричневой жидкости.
– То, что надо! – довольно сказал он и снова сделал глоток, осушив при этом стакан наполовину.
– О чём задумался? – спросила Эйлин, глядя на брата, который последние несколько минут действительно сидел с задумчивым лицом.
– Да так, думаю, что нам родители на праздник подарят.
– А я вот весь год намекаю, что моя комната на кукольный домик смахивает.
– Ты что, думаешь, они у тебя ремонт сделают? Даже не рассчитывай, – усмехнулся Дейн.
Эйлин ничего не ответила, лишь сложила на груди руки и сузила глаза.
– Максимум, на что ты можешь рассчитывать, так это на новое зеркальце. Старое-то ведь потрескалось от такой крыса… ты!
Последнее