месяцы. Да и если быть честным, то с самого начала этой чудовищной эпопеи с сектами и чёрной магией.
«Ну разумеется, ты думал, что там будут цветочки рвать да на арфах играть!» – ехидно поддевали его собственные мысли, подстёгнутые, поздно проснувшейся, логикой.
«Тебя и всех остальных же к подобному всё это время и готовили!» ― продолжали бесноваться мысли в голове, но это была чистейшая правда.
Та ритуальная практика с кошачьими сердцами – это были ещё цветочки. Можно сказать, рутина их тяжёлых рабочих будней, как глумливо называл всё это Черныш. Обещали силу и власть, но пока что не было даже и проблеска этой самой власти и силы. Ладно, допустим, что то, что было им обещано и вообще всё то, что они делали того стоило, даже жёсткие меры конспирации были, вроде как, оправданы. Но Птаху с каждым днём всё больше казалось, что они всего лишь пешки, разменные монеты в руках Старших, хотя он сам приближался к этому статусу. В пользу этого говорило отношение к конфликтам внутри секты. Если такого рода проблемы среди круга младших адептов даже поощрялись, как дополнительный элемент естественного отбора и выявления кандидатов на повышение, то «неуставные проявления» по отношению к Старшим жестоко карались. Адепт, нарушивший субординацию или ослушавшийся приказа адепта выше себя по рангу, тут же получал не только физическое наказание, но и просто втаптывался в грязь морально. Делалось всё это настолько жестоко, что хватало нескольких недель, чтобы дисциплина среди младших культистов заставляла казарменную нервно курить в сторонке. Причём делалось это максимально публично – в назидание остальным.
После памятного мастер-класса и внушения о халтуре от Ментора, вся их компания стала прямо-таки образцом прилежания. Особенно после того, как Игорька, вечного лентяя, живущего по принципу «Коси и забивай!», всё-таки поймали на злостной халтуре. Ментор тогда прочёл целую лекцию об одном, знаете ли, очень полезном армейском приёме древних римлян – децимации. И, как всегда, теорией он не ограничился…
В общем, пришлось всей компанией трижды огреть висящего на цепях парня по спине весьма зловещего вида плетью. Мало того, перед этим Ментор елейно-замогильным голосом пообещал, что если кто-нибудь будет бить жалея, то сам окажется рядом с приговорённым в том же качестве. Не сказать, что Игорь был Птаху настолько уж другом, но всё же было нечто переламывающее изнутри в том, чтобы наносить ему удары, оставляющие кровавые полосы, и слышать его отчаянные завывания. Да, большинство тренировок и ритуалов, так или иначе, были связаны с насилием, и многим это очень даже нравилось, вот только не Егору. И не Алохе. Но если Егору до сих пор удавалось умело скрывать подобную слабость, как тут это именовалось, то Алоха уже был у Ментора на карандаше… Птах его даже в некотором роде взял на поруки, шёпотом втирая тому в свободные минуты, как он должен шифровать своё отношение к местным благодеяниям. Тот, вроде как, всё понимал и старался как мог, но при их доморощенной децимации чуть не разделил судьбу Игорька. Лишь вмешательство Птаха с наигранно