будь он неладен?! Прости, Пресвятая Дева, рабу твою Тересу Кастилья. Нет, с головой у тебя, Тереса Кастилья, точно не всё в порядке. Вместо того чтобы помолиться Пресвятой Деве, болтаешь о каком-то Игнасио!»
Тереса вздохнула, потёрла лицо ладонями и, тяжело поднявшись со стула, подошла к раскрашенной статуе Пресвятой Девы, стоявшей между двумя тяжёлыми бронзовыми подсвечниками на высоком старинном секретере из крашеного дерева.
– Спасибо тебе, Пресвятая Дева Гуаделупская, заступница и покровительница всех – и больших, и маленьких. Вот как тот, что сейчас спит в моей постели.
Она кивнула в сторону спящего Майкла и, сложив руки в молитвенном жесте, продолжила молиться:
– Не оставь его, Пресвятая Дева. Посмотри, какой он маленький и худой. Да, он красив, как ангелочек, да он и есть ангелочек, я уверена в этом, но, видно, ему пришлось несладко здесь, в нашей ужасной жизни. И почему его вырвало всей едой, не знаешь?
Тереса с любопытством воззрилась на раскрашенную статую, будто ждала от неё ответа на заданный вопрос.
– Я не права была, что заставила его, ты прости меня за мой характер, но ты же знаешь, что твоя Тереса хотела как лучше, – стала оправдываться она. – Я клянусь тебе, что больше нипочём не буду его заставлять. Он такой беззащитный, такой… такой…
Тут Тереса не выдержала и дала волю чувствам.
В последний раз она плакала на похоронах отца, которого всегда нежно любила, может быть, даже больше, чем мать. Точнее, не плакала при всех, а, напротив, шутила и посмеивалась, но периодически тихо сбегала в свою комнату и там давала волю рвавшимся из груди чувствам.
С тех пор прошла бездна лет, и до сегодняшнего дня по щекам Тересы не скатилось ни слезинки. Она подумала, что хоть и плачет, но не испытывает тяжести в груди или нехватки воздуха, как это бывает, когда льёшь слёзы из-за горестных или трагических событий. Наоборот, Тереса была готова взлететь от необыкновенной лёгкости, поселившейся в её душе и теле, и ей никогда не было так хорошо.
Нет, пожалуй, никогда не было так хорошо. Даже когда Гонсало объявил, что женится на богатой девушке, и Тереса подумала, что может не беспокоиться больше о его будущем. Даже тогда.
III
Инес увидела Майкла на следующее утро, часов в одиннадцать, когда палившее с небес светило уже до конца развернуло над землёй свои щедрые лучевые потоки. Заметила мелькнувшую во дворе Тересу и направилась к ней, что уже само по себе было выдающимся поступком. И, сделав вид, что ей безразлично, кто это там стоит рядом, завела ничего не значащий разговор.
– А он любопытный, – неожиданно произнесла она, наблюдая, как найдёныш разглядывает двор, стоя так близко к Тересе, будто боится её потерять.
– Он просто привыкает, – сказала Тереса. – Смотри, какой худой. Не ест ничего. Но я не буду заставлять. Сам разберётся, не маленький уже.
Но Инес уже ушла прочь, попутно громко разговаривая