и к умывальникам передвигались только строем (в колонну по шесть) – всей ротой или отделением, маршируя и запевая песню о бравых лётчиках, разученную накануне.
Солдатская столовая – это маленькое затхлое помещение с кислым запахом и почерневшими от времени, плесени и сырости стенами. Мы ждали её, как праздник, который скрашивал серые однообразные будни, так как каждый приём пищи чем-то да удивлял.
Основным строевым упражнением в столовой было «сесть-встать». Всё это происходило под смех и одобрительные выкрики со стороны откормленных солдат – поваров с Кавказа. Когда сержанты добивались синхронизации нашей посадки, муштра переходила на раздатчиков пищи. На приём пищи оставались считанные минуты. После этого раздатчики накладывали огромной поварёшкой еду из чугунного котла в жирные алюминиевые тарелки. К ним было брезгливо прикасаться, как и к кружкам, где на поверхности напитков плавали радужные пятна.
На завтрак – варёное сало, на гарнир – перловая каша, на десерт – сладкий чай, недопечённый хлеб и кусок масла, которое выступало своеобразным десертом.
Пища постоянно холодная, но и она проглатывалась. Кормили скудно, однообразно и неэстетично. Через час о приёме пищи забывал. Брать с собой хлеб категорически запрещалось, но некоторые тайком прятали его в карманы и за пазуху, за что наказывались нарядами на работу.
В десять часов утра объявили об очередном построении. Место – заснеженное поле на окраине лагеря. Точнее, сержант назвал это плацем, так как накануне трое провинившихся солдат лопатами сделали разметку и расчистили снег. «Три солдата из стройбата заменяют экскаватор» – незло пошутил дед.
После не первой и не второй переклички мы замерли в ожидании командира батальона майора Петренко. О нём говорили только шёпотом и с придыханием. Каким далёким и всемогущим он тогда казался. Сколько власти в его руках! Ведь из этой учебки нас распределят по весям нашей Родины. Радовало, что уехали на электричках, – значит, географической ареал службы будет нешироким. Везунчиков, как считали, могут оставить здесь и через шесть месяцев выпустят сержантами.
– Батальон, рааавняяяйсь… Смирно! Равнение на средину… – прозвучала команда капитана.
– Здравствуйте, тааарищи солдаты! – выдохнув пары тёплого воздуха, строго пробасил комбат.
– Здравия желаем товарищ майор! – в один голос протяжно ответил батальон.
– Плохо, таарищи солдаты! Сразу видно, мало каши съели! – пошутил он, – командиры взводов, даю десять минут на проведение тренировок с подчинёнными.
Через десять минут приветствие стало только хуже и всё повторилось. С густых туч падал мокрый снег, у многих сапоги промокли ещё с ночи, а мы второй час разучивали приветствие, которое в виде какофонии разносилось по еловому лесу, пугая ворон да сорок. В конце концов, синхронизация и тембр были достигнуты (или комбат подмёрз?), и майор Петренко почти повторил речь