хорошо, в сравнении с белым террором предыдущих месяцев.
В окрестностях 5-й бригады было небольшое китайское поселение с китайским доктором, и штабу требовались люди, знавшие язык и способные быть переводчиками. Подумав, что за этим может стоять шанс отправиться в Китай вместе с какими-нибудь советскими представителями, я решил доложить о себе.
Была Пасха[20], и крестьяне, как и прежде, весело праздновали ее, не взирая на большевистский декрет, гласивший: «Религия есть опиум для народа и грязное орудие в руках правящего класса, используемое для подавления человеческих устремлений». Мы стояли в большом селе Островка, специально выбранном нами для этого дня. Живописная Ангара отделяла нас от другого селения, где располагался штаб бригады и куда я явился на следующий день.
За большим столом сидели командир, комиссар и другие начальники, среди которых я заметил главного хирурга. Мне указали на стул в конце стола. В комнату ввели китайцев. Все они были сильно напуганы, особенно доктор, которого обвиняли в занятии медициной без диплома, и обрадовались, как дети, когда я обратился к ним на их родном языке. Доктора подвергли строгому перекрестному допросу. После того как его аптека была обыскана и конфискована жадным старшим хирургом, всех китайцев отправили в местную тюрьму, где допрашивали еще в течение двух дней. На третий день они скромно заметили мне, что красные забыли их покормить. Мой страстный призыв к гуманности и справедливости для этих несчастных жертв «проклятого капитализма» был услышан, и китайцев наконец освободили.
– Скажи им, пусть возвращаются к своим огородам, – приказали мне. – Каждую неделю они должны отмечаться у местного комиссара. Кто не сделает этого, отправится обратно в тюрьму.
Никто не позвал меня в Китай после суда, и, разочарованный, я вернулся к своей карболке. Мои люди ждали меня с нетерпением и стали торопить отправляться в новую экспедицию, пока меня снова не вызвали на очередное дознание. Пасха прошла, мы снова сидели на стандартном военном пайке, и экспедиция представлялась жизненно необходимой. Дружно мы пришли к выводу, что нет в мире ничего хуже пайковых норм.
Пока мы пили по последней чашке чая перед отправкой, каптенармус принес большой пакет, сказав, что скоро вернется с запасами медикаментов. Когда он ушел, мы вскрыли конверт и обнаружили внутри большую красную звезду с черной обшивкой и три маленьких красных квадрата. Мы тут же прилепили звезду на наш фумигатор и стали спорить относительно квадратов. Так как на одного из нас знаков отличия не хватало, мы отрезали кусочек от звезды. Вскоре вернулся каптенармус. Он посмотрел на звезду, затем злобно и с отвращением на нас, и, плюнув на пол, выдал поток ругательств. В конце концов я понял, что все эти красные нашивки предназначались мне. Это были знаки отличия майора[21], звание которого мне присвоили этой ночью.
– Так откуда мне было знать? – невинно развел я руками. – Кроме того, что мне