>
Глава 1. It's my life.
Прозвенел звонок, и сотни детей с воплями вывалились из дверей школы. Мы выходили медленно и солидно. Как-никак, это было наше последнее первое сентября. Начало последнего учебного года. Выпускной класс московской школы. Вообще-то, три года назад нашу школу переименовали в лицей, но мы, те, кто учился тут с первого класса, продолжали называть ее по-прежнему.
– Проводишь? – спросила Маришка.
– Провожу… – я взял ее рюкзак и закинул за спину вместе со своим собственным.
Честно говоря, на сегодняшний вечер у меня были свои планы, и Маришка в них никак не фигурировала. С Маришкой мы не виделись все лето. За это время многое изменилось. В основном – у нее. Я и не ожидал, что она предложит мне ее проводить.
Знакомый голос позади меня:
– Вот козлы, совсем детей замучили! Малыши разбегаются из школы, как тараканы.
Я обернулся. Это были Витек и Нася. Вообще-то Анастасию следовало бы называть Настей, но буква «т» из ее имени пропала где-то в третьем или четвертом классе.
– Тихо! – одернула Нася Витька. – Вдруг Гнида Павловна услышит?
– Да пошла она! – махнул рукой Витек, но на всякий случай оглянулся, проверяя, нет ли поблизости учителей.
Соболева Ида Павловна – наша классная руководительница. Она появилась в школе два года назад, и директор «подарил» ее нашему классу. Первым делом Ида Павловна заявила: «Я такая строгая и въедливая, что ученики всегда давали мне кличку «Соболь». Уверена, что и вы меня будете так называть.» Она ошиблась. Между собой мы стали звать ее «Гнида Павловна». Это намного точнее отражало ее сущность.
– Мы с вами! – с обычной непосредственностью сказала Нася. Она жила с Маришкой в одном подъезде.
– Мы поедем на автобусе, – сказала Маришка.
– Отлично, и мы с вами.
Мы с Витьком переглянулись и обреченно вздохнули. До дома, где жили девчонки, идти минут десять. А так мы будем пятнадцать минут ждать автобус, чтобы проехать две остановки, а потом пять минут идти в обратную сторону. Но с женщинами в таких вопросах спорить бесполезно. Все равно логическими доводами их не переубедишь. Это мы поняли уже давно.
– Эй, старики, айда с нами, пивка попьем!
Это был Толян из нашего класса. Он не пошел на последний урок, но явился к школьным дверям с бутылкой пива в руке и с двумя девчонками из параллельного класса. Все трое курили и старательно демонстрировали, какие они взрослые. Толян мне никогда не нравился. Он жил с дедом и с бабкой – родителями умершей матери. Его отец был то ли милиционером, то ли бандитом, жил с новой семьей в другом конце Москвы и общался со своим сыном посредством бумажных конвертов с денежными купюрами зеленого цвета.
Дед Толяна был упертым «шестидесятником». У него на кухне постоянно собирались такие же пожилые друзья, пили дешевый алкоголь, много курили, бренчали на гитарах. От них Толян набрался многих мерзких словечек и выражений, таких, например, как «старик», «айда» или «в этом я не копенгаген». Мне «шестидесятники» казались какой-то сектой типа «хлыстов» и «трясунов». Такие же далекие от реального мира, с такими же необоснованными претензиями на знание абсолютной истины и на право поучать других людей.
К сожалению, сам Толян почему-то стремился втянуть меня в свою компанию. Может быть, потому что на уроках истории и философии я всегда выглядел умнее, чем молоденькая учительница Любочка Львовна. Прямолинейный и недалекий, как дед-«шестидесятник», Толян упорно не замечал моего нарочитого пренебрежения к его персоне. Один раз ему удалось затащить меня к себе в гости и познакомить с друзьями деда. Наутро я мучился от тяжелого похмелья, а от моей одежды даже после стирки пахло табаком.
Обычно я стараюсь не замечать людей, которые мне неприятны. Вот и сейчас я хотел пройти мимо, сделав вид, что не услышал приглашения Толяна. Но Маришка совершенно неожиданно для меня свернула в сторону этой троицы:
– Привет? Что курите? Угостите меня!
Вот черт! Маришка закурила! Определенно, это лето изменило ее не в лучшую сторону. Сам я в жизни не выкурил ни одной сигареты и совершенно не собирался этого делать. Вдыхание дыма так же противоестественно, как и поглощение пищи через задний проход.
Маришка знала о моих взглядах и на Толяна, и на курево. Похоже, она не зря потащила меня за собой. Она хотела мне что-то доказать. Но что? Можно подумать, она не знала, что мне известно о том, как она в июле ездила на море со студентом-второкурсником.
Толян вытащил из своего рюкзака еще одну бутылку пива, сдернул пробку при помощи пришкольного заборчика и протянул мне:
– На, старик, освежись после трудового дня.
– Спасибо, я не пью пива.
– Ты что, не мужик?
Возможно, Толян и не хотел меня оскорбить. Но рядом стояли Маришка, Витек с Насей, а также две параллельные девчонки, которые препротивноейше захихикали, давясь клубами сигаретного дыма.
Но меня так просто не возьмешь. Я спокойно улыбнулся и произнес, словно