не понял приказа, дьяк?
– Но он же в толпе, – возражал лучник, – я ненароком могу задеть кого-нибудь из горожан.
– Ничего, он широкий, ты не промахнёшься. Стреляй.
Садко взял стрелу, вложил её в лук и натянул тетиву. Спина Василия воистину была огромной и сейчас была совершенно открыта. Сразу несколько врагов пытались его свалить, но их удары его даже не пошатнули. Крепка была шея витязя, крепко он стоял на земле.
– Стреляй же! – кричал Стоян на прицеливавшегося дьяка.
– Нет, там дети, если задену….
– Не дури мне голову. Стреляй, сукин сын!
Ещё немного, и стрела готовы была уже вырваться из натянутой до предела тетивы. Но вместо этого стрелок опустил лук.
– Нет!
Богомил Соловей злорадно улыбнулся.
– Вот, значит, как? – гневался Стоян, – Ты хочешь у меня служить или нет? Тогда стреляй. Это твой путь в мою личную дружину, а, может, и в младшую дружину Новгорода. Не перечь своему посаднику.
– Нет, владыка, что хочешь со мной делай. Я не буду стрелять в друга.
– Ну, тогда, пошёл вон с глаз долой, – обозлился Стоян, и Садко поспешил убраться отсюда прочь. Оставалось только гадать, какое наказание приготовит для него Воробей, но добра от этого искать точно не стоило. А ведь если бы не Садко, да не Василий Буслаев, Стоян ни за что не стал бы посадником. А меж тем Воробью самому пришлось исправлять положение, и его младшая дружина, не слезая с коней, заехала прямо в толпу и многих передавила, другие же бросились в рассыпную. Один дружинник хотел задавить и Василия, но тот лишь пригнулся, взял обеими руками коня за живот и опрокинул его на землю вместе с всадником. Вместе со своим братством Василий Буслаев отступил к храму и скрылся внутри. Здесь он встретил и Костю с рассечённой бровью, который всё это время держался возле отца Иоанна и защищал его. Священник, однако, тоже не отделался одним испугом и сейчас прикрывал рукой подбитый глаз. Посадник Воробей слез с коня и один направился в храм.
– Прощения прошу за беспорядки, – проговорил он, обращаясь к отцу Иоанну. – Видимо, ваша вера слишком противна нашему народу.
– Ты пошёл против воли князя, – бросил ему архиепископ.
– Да нет, батюшка, если бы не я, вас бы всех тут перебили. Я спас вас. Народ не хочет вас принимать, не я.
– Я вернусь в Киев и всё доложу митрополиту.
– Ну, воля твоя.
И архиепископ, гордо перешагивая через тех, кто уже валялись без чувств, отправился к себе домой. Вскоре он действительно отбыл в Киев, массового крещения Новгорода не состоялось. Совсем иначе дело обстояло в стольном Киеве. Здесь христианство приняли многие, в том числе и знатные люди. Колдунов там уже не было, и некому было воспрепятствовать этому. Митрополит Михаил фактически стал уж главной города и распоряжался всюду, словно князь. Он же стал собирать войско, призывая на помощь всех христиан, когда узнал, что язычники из Чернигова идут войском на Киев. Теперь чародейские богатыри избрали себе нового воеводу – Дубыню – вождя клана Вепря, вместе с которым