неудовольствие кардинала, Пицци осторожно приблизился к его правому плечу и, покашляв, спросил:
– Ваше преосвященство, не прикажете ли прекратить?
– Что именно?
– Барабанный бой, насколько я заметил, он мешает вам завтракать.
– Не столько завтракать, сколько думать, милейший капитан.
– Вот именно. – Пицци, стоявший в полупоклоне, уже выпрямился, чтобы отдать соответствующий приказ своему боцману, квадратному кривоногому сардинцу по имени Гро, но кардинал его остановил:
– А что станет с кораблем, если барабанщик перестанет стучать?
– Сначала ничего.
– А потом?
Капитан набрал воздуху в грудь – он не любил говорить правду, и особенно сильно – неприятную правду.
– Гребцы могут сбиться с ритма, «запутать» весла…
– И?
– Мы потеряем немного времени, чтобы вернуться к прежнему порядку.
– Понятно, – скучным голосом сказал его святейшество, ему было велено доставить груз как можно скорее, и он не был расположен терять ни секунды драгоценного времени. – Скажите, капитан, а если в бою вражеская стрела выбьет глаз вашему барабанщику или он упадет за борт, как гребцы узнают, с какой скоростью им следует ворочать весла?
– На этот случай у нас есть Гро, он будет задавать ритм голосом.
– А если…
– А если и ему достанется стрела, тогда…
Капитан не договорил, раздался крик мальчишки-впередсмотрящего:
– Корабль!
– Прошу прощения, ваше преосвященство, – пробормотал капитан и бросился в носовую часть корабля по деревянному настилу, проложенному между банками, на которых раскачивались мокрые от пота кандальники.
Кардинал рассеянно откусил от своей куропатки, но жевать не стал. Появление неизвестного корабля его немного расстроило. Не сильно, но достаточно для того, чтобы пропал аппетит. Втайне он надеялся, что это плавание пройдет без приключений, даже без таких ничтожных, как встреча с неизвестным кораблем. Его преосвященство выплюнул изжеванное мясо на палубу и отшвырнул в сторону недоеденную ножку. Она не упала за борт, а плюхнулась на сиденье между двумя гребцами, сделавшись объектом их вожделенных взглядов.
Капитан уже бежал обратно с докладом. На лице его светилась успокаивающая улыбка. Он был рад, что может сообщить его преосвященству новости, развеивающие дым неприятных мыслей.
– Это всего-навсего галиот.
– Что такое «галиот»? – спросил кардинал, являвшийся предельно сухопутным человеком в обычной жизни.
– Такая же галера, как моя, только значительно меньше. У нас арбалетчиков на борту больше, чем людей на ней.
– Вы говорите так, словно он собирается нас атаковать.
Капитан замахал загорелыми волосатыми руками:
– Что вы, что вы! Он идет параллельным курсом и не думает к нам приближаться.
– Не думает? А если задумает?
– У нас есть