блокировка развеется со временем. Сегодня же. Даю ещё глоток элексира Жизни. Последний из моей склянки. А остатки его эликсира убираю себе на пояс.
– Как твоё имя? – спрашивает. Ну, как спрашивает? Булькает и шипит. Тут я скорее догадался. Хотя эликсир Жизни работает – раны лица стремительно «стареют», заживают.
– Не важно, – улыбаюсь, – живи. Оплату за свою работу я уже взял.
Показываю ему его же меч и пояс со всем, что на нём и в нём было.
– Дед! – слышу крик.
Иду. Стоят трое. Друг за друга держатся. И гора нашего имущества. Как это будем уносить? И бросить жалко. Рубиновая сталь дороже золота.
А с холма спускается поисковая цепь людей. Некоторые – в цветах Дома Лебедя. Понятно, кто победил. А нам что теперь делать? Бежать? Как?
Вижу, как мои соратники облачаются в броню. Да. Примем бой. «Мы принимаем бой!» – кричали они.
Я тоже экипируюсь. Потому как опять слышу голос Олега. Спасибо, брат. Я уже и логически понял, что убивать нас будут.
Свой новый трофей – меч – пристёгиваю поверх своего пояса. Рюкзак – на спину. А сверху – щит. Будет дополнительной подушкой безопасности. Как на корове седло – это я про щит на спине, поверх рюкзака. И рюкзаки они нашли, молодцы, ребята! Успели в лазарет сходить, пока я возился с тем мальчиком?
Иной раз их буквальность – на благо. Сказал – собрать манатки, притащили всё, хотя и еле ковыляют. Но иногда выбешивает. Именно эта их буквальность. И даже палатку нашу приволокли. На ней всё и лежит.
Распиваем эликсир Жизни до дна. Встаём в круг. Смотрю каждому в глаза. Мрачная решимость. Сдаваться в плен им, да и мне, что-то не позволяет. Ладно, я – русский. У нас «Варяг» – всегда гордый и никогда не сдаётся врагу. А они?
А что у нас есть, кроме гордости? Ни дома, ни семей. Потерять ещё и самоуважение – презирать себя за сдачу в плен? Потерять последнее, что осталось – гордость?
Вдруг срабатывает Ниппель. Глядь! Проснулся, поглядите на него! Ну, никакого толка от этого долбаного артефакта! Где ты был, когда нас конницей размазывали по глинозёму тонким слоем? Где ты был, когда умирали Ручей, Дол и Охотники? Почему ты не сработал, когда Маг жизни решил отдать свою жизнь за наши? Обидно – до слёз!
Люди Лебедя остановились на рубеже, что очертил Ниппель. Потыкали копьями. Самострелы у каждого четвёртого.
– Кто вы? – спрашивает какой-то человек, на его груди знак – кузнечик и птица, наверное – лебедь. Одет скромно, без помпезности, но – материалы его одежды – не скромные. Я уже успел понять расценки самым удобным в носке, приятным для тела материям.
– У воспитанных людей принято представляться, – отвечаю. Копьё с засохшей на нём кровью я поднял. Вижу, как Пятый смотрит на груду вещей. Наш самострел – в футляре, разобран.
– Я – Рулевой Дома Лебедя, – говорит человек.
– Я – старик. Водитель собственных пяток и этих вот детей. Что тебе надо, шкипер?
– Мы ищем выживших. И ещё кое-кого, – отвечает Рулевой, и вдруг глаза его застывают