будет отправлять мага… – Однако договорить ему не дали. Внезапно лицо императора изменилось, он нахмурился, прислушиваясь, а затем вцепился в переговорный амулет и закричал: – Кали твоя бабка, Канд?! Какого мархуза происходит?!
Все его чувства в голос вопили, что реальность снова пробуют на прочность и маяк опять находится в устье пространственного канала. Только теперь по сотворенному чарами мосту двигался не «легкий» смертный, а некто гораздо более «тяжеловесный». Например, маг.
– Освободить площадку. Живо! – приказал К’ирсан мрачно. И, наблюдая за тем, как помощники торопливо выволакивают еще не пришедшего в норму каторжанина с полигона, пояснил Моксу: – Кажется, Канд – этот безмозглый баран – решил на себе испытать наш способ телепортации на прочность.
Тем временем давление на ткань реальности нарастало. Тонкий и без того казавшийся ненадежным пространственный канал дрожал и вибрировал так, что это проявлялось в реальном мире в виде бегающих по полигону теней. Над маяком то и дело возникали всполохи огня и света, стреляли в стороны зеленые искры, а от запаха железа щипало в носу. Однако процесс переноса продолжался, и сохранялась надежда на то, что молодой дурак, рискнувший самолично испытать его механизм на прочность, доберется до точки назначения живым и, возможно, даже невредимым.
Как часто бывает, когда надежда начинает побеждать здравый смысл, устье канала вдруг потеряло стабильность и стало схлопываться. Обещая разрушить не только маяк, но и горе-испытателя, почти добравшегося до точки назначения.
– Да чтоб тебя! – выдохнул К’ирсан и, обратившись к своему Дару, «вцепился» в распадающийся канал незримыми руками.
На пути разрушения встала воля Великого мага и… моментально обрела силу Закона. Череда неконтролируемых искажений замедлилась, стала предсказуемой и не такой опасной. Процесс переноса продолжался. И через десяток ударов сердца над маяком возник уже знакомый столб тумана, из которого еще через несколько мгновений вывалился ошалевший Канд.
В отличие от каторжанина маг не кричал и не сотрясал воздух проклятиями, но и невозмутимость тоже не изображал. Первый ученик Владыки Сардуора бился на песке, беззвучно корчась в пароксизмах адской боли. Судя по пульсациям ауры, молодой чародей изо всех сил старался взять разбушевавшийся организм под контроль, но ничего не получалось. Нестабильный перенос привел в состояние хаоса дух, разум и тело. Чтобы вернуться в норму, требовалось иметь гораздо более закаленную волю и больший практический опыт.
– Оставить бы тебя таким седмицы на три, чтобы запомнил. Да только это уже не наказание будет, а пытка. Навроде той, какой Светлые эльфы своих врагов награждают, – прорычал К’ирсан, ни к кому конкретно не обращаясь.
Однако от него веяло такой жутью, что проняло абсолютно всех, включая личную охрану и Мокса Лансера, – кому-то даже показалось, что от недовольства живого бога содрогнулись даже их души. Так что когда Кайфат