Гэрри зажёг её, увидел лежащего на боку Хмелька, а чуть дальше – обгоревшие останки. Держа перед собой едва горящую лампу, он двинулся к телу Шульберда.
Призрак шахтёра оказался вполне реальным человеком из плоти и крови. Грудную клетку от попадания Рунием разворотило на две обгоревшие половины, соединённые лишь в области таза; одну из рук оторвало по плечо. Лицо с пергаментной кожей и жидкой бородой застыло в зверином оскале, с ним произошли какие-то странные изменения, не поддающиеся описанию, но оно уже не принадлежало человеку.
Гэрри, не обращая внимания на обваливающийся потолок, склонился над покойником, когда глаза последнего неожиданно открылись. Полыхающие яркой желтизной буркала уставились на Гэрри. Тот застыл где и стоял, от ужаса не в силах пошевелить и пальцем.
– Ты… – просипел щербатым ртом Шульберд. – Тебе не удастся выбраться… Наверх к солнцу… Никому не удастся…
Оживший покойник вытянул оставшуюся руку, в которой был зажат камень, сияющий тем же нездоровым, желтым светом. Потолок пещеры, словно отзываясь на этой действие, взревел диким хрустом и пошёл трещинами. Сияющие глаза, вкупе с камнем, пленяли, гипнотизировали.
Внезапно свет в жёлтых глазах померк, рука безжизненно опала. На этот раз Шульберд, кажется, умер окончательно. Гэрри бессознательно вырвал из пальцев покойника уже не сияющий никаким светом камень, сунул его в карман и двинулся к Хмельку. С трудом перевернув гнома на спину, услышал тихое дыхание. Недолго думая, Гэрри зажал Хмельку нос и рот, надеясь разбудить. Потолок нещадно хрипел и плевался камнями, жить ему оставалось не больше пары минут.
«Что-то подсказывает мне, – на удивление спокойно подумал Гэрри, – что Хмелёк не очнётся. А значит, к жертвам штольни номер тридцать три, прибавятся ещё двое. Зато проклятья больше нет! Только об этом уже никто не узнает…»
– Прощай, Маггот, – прошептал Гэрри, уплывая в темноту, – ты был мне другом.
В ответ Хмелёк резко открыл глаза. Вот только на этот раз Гэрри не успел отскочить. Гномий кулак с размаху огрел его по голове и отправил в пустое и чёрное ничто.
Они сидели на траве, согретые лучами заходящего солнца.
– Хмелёк.
– Ну?
– Спасибо, что вытащил меня… Нас. Ну, ты понял.
– А, ладно, чего там. Без тебя было бы скучно.
Солнце было живым, светлым и очень тёплым. Незаменимым.
– Хмелёк.
– Чего ещё?
– Я вот сейчас первый раз в жизни задумался… Как же хорошо здесь. Под солнцем. И как плохо там, где его нет.
Хмелёк повернулся и взглянул на Гэрри с искренней улыбкой на бородатом лице.
– Даже не представляешь, насколько ты прав.
– Жаль, что штрек завалило. Руния больше нет. А идея была хорошей.
Хмелёк, встопорщив усищи, фыркнул и загадочно улыбнулся.
– Ну-ну, человече, не вешай нос. Поверь мне, мы с тобой ещё повоюем!
«Ты прав, друг мой, – подумал Гэрри, нащупав в кармане