сквозь догмы, впитанные с молоком матери…
– Я журналист, работаю здесь, в Кальмаре. Я ездил в Эланд, чтобы взять интервью у тамошнего гуру. Противоречивые ощущения. Да, заранее простите, ибо это лишь мое субъективное восприятие, только я увидел там исключительно мошенничество и манипулирование людьми. Лидер, Думузи, пытался и меня завлечь к себе в сети, но, должен сказать, ему это не удалось ни на йоту. А вы, видимо, уверены в успехе своего предприятия?
Ванда кивнула. Уверена больше, чем когда-либо.
– Спасибо за помощь, – поблагодарила она журналиста без лишних комментариев и направилась к площади перед вокзалом. Там на мгновение остановилась, прислонилась к флагштоку, щурясь на солнце. Она так и думала – ее никто не встретил.
«Тогда пойду в гостиницу, оставлю там вещи. Наверное, такси можно будет заказать там же».
Вероятно, она прибудет на место через три четверти часа.
Едва Ванда собиралась наклониться и взяться за ручку чемодана, из-за угла на полной скорости вывернула женщина на желтом скутере. Вся в белом. Лицо ее было напряжено.
Ванда узнала ее как раз по этому сосредоточенному выражению лица. И тут же инстинктивно сжала кулаки.
Глава 12
Четверг, 1 мая 2014 года
На первый взгляд жилище Хаберсота казалось потонувшим в совершеннейшем бардаке. Судя по всему, тут было принято занимать очередной стопкой бумаг любой клочок свободного пространства, в том числе и на полу. Как только появлялось пустое место на стене, туда немедленно приклеивалась какая-нибудь журнальная вырезка или фотокопия. В этом доме не осталось ни единого намека на классический семейный уют, как не осталось практически никаких личных вещей хозяина, если не считать пары семейных фотографий в застекленных рамках. Было очевидно, что лишь посвященным дозволялось проникнуть в ту часть жизни Хаберсота, которая занимала его гораздо больше, нежели ежедневная рутина на полицейском участке в Рённе.
Но стоило только приступить к подробному изучению этого бедлама, обозначившего конец нормального существования, как в каждой тщательно отмеренной зоне жилища обнаруживался свой особый смысл – и логика.
Здесь находилась скрупулезно воссоздаваемая на протяжении почти двух десятилетий коллекция материалов, посвященных одному-единственному событию, всерьез волновавшему Хаберсота: трагической гибели Альберты.
Стоило взглянуть на этот кавардак глазами опытного следователя, и тут же становилось понятно, что гостиная выполняла для Хаберсота роль распределительного центра, куда попадали все новые материалы, прежде чем они сортировались по темам и отправлялись в другие комнаты. Здесь бумаги были разобраны и разложены на стопки в хронологическом порядке. Папки на книжных полках содержали перечень имеющихся сведений и их место в каталоге. Столовая, по всей видимости, являлась своего рода конечным пунктом для всех следов и аллюзий. Остальная часть дома была поделена в соответствии с подтемами. К примеру, в подсобке, где стояла стиральная машина, хранились материалы следствия,