и пойду по срединному пути. «Угощая молодых людей, сограждан и сверстников, – сказал я, – можно, как предлагает Тимон, предоставить им располагаться попросту и без чинов каждому на любом месте, запасшись уступчивостью как лучшей опорой в дружеском общении; если же мы ведем философскую беседу в присутствии чужеземных гостей, старцев или начальствующих, то уравнительное безразличие, опасаюсь я, преградив высокомерию главный вход, откроет для него боковую дверь{40}. В этих условиях надо считаться и с дружеской близостью, и с общепринятыми обычаями. Иначе нам пришлось бы отказаться и от здравиц, и от приветственных речей, с которыми мы обращаемся ведь не к любому без разбора, а к тем, кого уместно почтить
Местом, и брашном, и кубками полными в пиршествах общих, –
как говорит эллинский царь{41}, упоминая место на пиршестве как главную почесть. Похвалим мы и Алкиноя, который усаживает гостя рядом с собой,
повелев уступить Лаодаму{42},
Сыну любимому, подле сидевшему, место пришельцу, –
красивый и человеколюбивый поступок – усадить на почетное место пришельца, просящего о покровительстве. Соблюдают это отличие и боги: Посидон, прибыв последним на собрание, «сел посредине бессмертных»{43}, как на подобающем ему месте. И Афине принадлежит особое, ближайшее к Зевсу место – это мимоходом отмечает и Гомер, там, где говорит о Фетиде:
Села Фетида близ Зевса отца: уступила Афина{44}.
Пиндар же и прямо говорит об этом:
Та, что с огнедышащим перуном рядом восседает{45}.
Тимон, вероятно, скажет, что не следует, уделяя почесть одному, отнимать ее у прочих. Но, скорее, он сам поступает подобным образом: ибо отнимает чужое тот, кто принадлежащее одному (принадлежит же каждому то, что соответствует его достоинству) превращает в общее достояние, так что отличие, подобающее доблести, происхождению, гражданским заслугам и тому подобному, присваивает себе превзошедший других в быстроте бега и пронырливости{46}. Желая избегнуть обвинения в невежливости к приглашенным, Тимон в действительности навлекает на себя таковое: он обижает их, лишая каждого подобающей ему почести. Мне же задача провести надлежащее различение не представляется слишком трудной. Во-первых, не так часто бывает среди одновременно приглашенных много соперничающих между собой по достоинству; затем, есть много мест, считающихся почетными, и это дает возможность удачно распределить их, уделив этому должное внимание: тому можно угодить первым местом, тому – средним, тому – ближайшим к хозяину, тому – рядом с близким другом или с учителем; другие оценят гостеприимство и дружественное времяпрепровождение больше, чем какое-либо почетное место. Если же окажутся среди приглашенных два соперника равного достоинства, и притом неуступчивые, то я прибегаю к такой хитрости: