поживает господин де Ноэ?
– Пять дней тому назад, когда я покинул его, он чувствовал себя совсем хорошо.
– То есть как это? – с негодованием сказал Маликан. – Разве господин де Ноэ уже покинул свою жену?
– О, всего только на несколько дней!
– Уж не разлюбил ли он ее? – продолжал спрашивать кабатчик, нахмурившись.
Рауль искренне расхохотался, а затем сказал:
– Успокойся! Господин де Ноэ обожает свою жену не меньше прежнего, но ему было необходимо совершить какую-то поездку. Куда и зачем – этого я не знаю, и будет лучше, если ты даже не станешь расспрашивать меня об этом. Зато я надеюсь, что ты посвятишь меня во все, что произошло в это время в Париже!
Маликан взял Рауля за руку и подвел его к двери кабачка, после чего сказал, показывая на одно из окон верхнего этажа Лувра, в котором смутным пятном виднелась какая-то женская головка:
– Смотрите, если у вас зрение так же остро, как у старика Маликана, то вы узнаете в этой даме мадемуазель Нанси, ту самую, которая сумеет лучше меня, старика, посвятить вас во все происшедшее! Знаете ли, – прибавил он, хитро подмигивая правым глазом, – мы, мужчины, никогда не сравнимся в осведомленности с женщинами!
Неизвестно, обладал ли Рауль таким же острым зрением, как Маликан, или любовь является лучшим биноклем, но он сейчас же узнал белокурую Нанси, и сердце у него забилось.
– Ты прав! – сказал он, поспешно отвязывая лошадь. – Нанси должна знать многое, чего не знаешь ты!
Затем, попрощавшись с Маликаном, он вскочил в седло и галопом погнал лошадь к Лувру, у зарешеченных ворот которого постучал эфесом шпаги.
Швейцарец-часовой открыл калитку и, узнав пажа, воскликнул:
– А, мсье Рауль! Это хорошо, что вы приезжаете днем, а то с возвращением королевы Екатерины…
– Что такое? – удивленно переспросил паж.
– А то, что с возвращением королевы Екатерины ночью никто не имеет права входить в Лувр.
– Как, разве королева Екатерина вернулась?
– Да, – ответил швейцарец, пропуская пажа во двор.
Рауль въехал в двор, бросил поводья первому попавшемуся солдату и стремглав понесся вверх по маленькой лестнице, которая вела в верхние этажи Лувра, то есть в помещения пажей и камеристок.
На первой же площадке он встретил Нанси, которая, то краснея, то бледнея, ждала его. Она без всяких околичностей бросилась к нему на шею.
– Ах, милочка Рауль! Честное слово, я глубоко почувствовала твое отсутствие! – воскликнула она, после чего взяла его за руку и потащила наверх. – Скорее! Сегодня в Лувре танцевали, и все спят еще!
– А, так в Лувре танцевали?
– До утра!
– Черт возьми! – пробормотал Рауль, который связывал это обстоятельство с возвращением королевы Екатерины.
Нанси провела Рауля в свою комнату и толкнула его на табурет, тогда как сама уселась в большом кресле, где свернулась клубочком вроде хорошенькой кошечки.
– Бедный Рауль, в каком ты виде! –