принц, покраснев и потупясь.
Он хотел взять Сарру за руку, но молодая женщина быстро схватила молоточек из черного дерева и ударила им по серебряному колокольчику, стоявшему на столе около нее. На звон явился старый Иов, хозяйка знаком приказала ему проводить гостей.
VIII
Молодые люди молчаливо направились по Медвежьей улице и, свернув на улицу Святого Дионисия, дошли до Сены, по правому берегу которой и направились к Лувру.
– Пибрак видел меня ребенком, – задумчиво сказал Генрих, – готов держать пари, что он сразу узнает меня!
– Это очень возможно, – ответил Ноэ, – но надо постараться, чтобы он отнюдь не узнал вас с первого взгляда. Ведь у него может вырваться какое-нибудь неосторожное слово, которое сразу обнаружит ваше инкогнито.
– Ты прав! – согласился принц.
– А поэтому будет лучше, – продолжал Ноэ, – если я отправлюсь в Лувр один. Я повидаю Пибрака и предупрежу его.
– Отлично, – сказал принц. – Ну а я в таком случае подожду тебя здесь! – И он указал на кабачок, вывеска которого гласила: «Свидание беарнцев».
В этом кабачке было пусто, только два ландскнехта играли в кости за грязным, засаленным столом. Когда принц вошел, его встретила на пороге хорошенькая девушка лет двадцати в беарнском чепчике. Она спросила:
– Чем прикажете служить вам, благородный господин?
Юный принц знал, как сладко звучит родной язык в ушах тех, кто живет вдали от родины. Поэтому он ответил по-беарнски:
– Чем угодно, прелестное дитя мое!
Девушка вздрогнула, покраснела от удовольствия и крикнула:
– Эй, дядя, земляк!
На этот крик из глубины зала выбежал маленький человек лет пятидесяти. Протягивая руку принцу, он спросил:
– Вы беарнец?
– Да, хозяин. Я из По.
– Черт возьми! – крикнул трактирщик. – Здесь, в Париже, все земляки – братья мне! По рукам! Эй, Миетта! – обратился он к девушке в красной юбке, продолжая говорить на родном языке. – Принеси-ка нам бутылочку того доброго кларета, который стоит там в углу… Знаешь?
– Еще бы! – смеясь, ответила девушка. – Того самого, которого не полагается ландскнехтам!
– Так же, как и швейцарцам, французам и прочей нечисти, – добавил трактирщик, подводя принца к столику и без церемоний усаживаясь против него. – Простите меня, – продолжал он, – я отлично вижу, что вы – дворянин, тогда как я простой кабатчик. Но в нашей стране дворяне не кичливы, не так ли?
– И все порядочные люди одного происхождения! – ответил принц, крепко пожимая руку трактирщика.
– Странное дело, – сказал последний, в то время как Миетта расставляла на столе оловянные кружки и запыленную бутылку с длинным горлышком, – чем больше я смотрю на вас… Надо вам сказать, что в молодости я пас стада в Пиренеях поблизости от Коарасса и нередко встречал красивого дворянина… Ну а другого такого пойди-ка сыщи!.. Это было лет двадцать тому назад, но я мог бы подумать, что это вы сами и были, если бы…
– А